И берег Вычегды родной (сборник). Евгений Шашурин

сунули мордочки в миску и с удовольствием стали уплетать кашу с потрохами. Нет-нет да и рыкнут друг на друга, а то и пытаются укусить. Наблюдая за ними, Друг радостно повизгивал.

      Наевшись, гости стали играть с хозяином. Они прыгали на него то спереди, то сзади. Он увёртывался и пытался поймать их, но они ловко отскакивали в сторону, а цепь не давала ему возможности догнать шалунов.

      Коська сумел даже запрыгнуть на спину Друга и, визжа от восторга, прокатился верхом. Наигравшись вдоволь, друзья по очереди подошли к блюду и с наслаждением налакались водицы.

      Прилегли на землю, высунули из пасти языки и, часто-часто дыша, стали наблюдать, как мухи кружат над объедками. Скоро им это наскучило. Моська и Коська вскочили, встряхнулись, расправляя слежавшуюся шерсть, тявкнули негромко на прощание и, помахивая хвостами, побежали в деревню. Друг от обиды сердито гавкнул им вслед и отвернулся.

      Пёс посмотрел в сторону миски, которую облепили назойливые мухи, и бросился на неё. Он бил кормушку лапами и пытался укусить.

      Железная посудина отлетела, Друг рванулся за ней, но цепь удержала его, и он с лаем поднялся на задние лапы, выплеснув своё негодование в сторону валяющейся на борозде миски.

      Налаявшись до хрипоты, Друг присел, понуро опустил голову и загрустил. Встал, походил вокруг конуры. От нечего делать опять начал ловить хвост. Это быстро ему наскучило. Он прилёг и уставился взглядом себе под нос.

      Издалека донеслось знакомое, но неприятное карканье. Ворона подлетела к сараю и, сделав круг, уселась на своё место.

      «Ну, что смотришь, Плутовка-воровка? – мысленно обратился к ней пёс. – Радуешься-не нарадуешься, что я один-одинёшенек? Да и ты не в стае, тоже, поди[2], скучаешь».

      Пёс широко зевнул. Послышался щебет.

      Это, хлопая крылышками, снова прилетели синицы. Друг был безразличен к птичьим рассказам и новостям и не проявлял интереса к егозившим птицам, которые смело подбирали остатки каши, по-своему переговариваясь между собой.

      Он задремал. Что ему снилось, я не знаю, а птахи, склевав остатки, сытые и довольные, весело поднялись в небо и с высоты птичьего полёта громко чивиркали: «Спасибо, спасибо, Друг!»

      И пошутить нельзя…

      Николай Николаевич – весёлый, с чувством юмора, доброжелательный человек – работал в ЖКХ сантехником. Работу свою знал хорошо, а потому был востребован квартиросъёмщиками, особенно бабушками, которые любили его за весёлый нрав, вежливость и тактичность. Выполняя заявку в квартире, Николай Николаевич рассказывал им интересные истории и анекдоты, попутно устраняя неисправность. В знак благодарности бабули потчевали его пирожками с чаем, а иногда и водочки наливали. Николай Николаевич, будучи человеком вежливым и дабы не обижать добрых старушек, от угощения не отказывался.

      Так и работал много лет, пока не стал чувствовать недомогание – усталость в ногах, а то и полное нежелание их – ног – слушаться хозяина.

      Пришлось обратиться к доктору, а тот,

2

Поди – наверное.