Институт эмоций. Первый семестр. Александра Глазкина

наверняка сталкивается с пространственной разверткой. Город растет, и не всегда есть возможность совместить реальные размеры зданий с тем, что нужно уместить внутри. Так что и двойные лестницы, и переход-каналы, и залы-перевертыши Ивару не в новинку. Но я-то сегодня впервые увидела подобное! И пока еще удивляюсь, как ребенок.

      – Ну, ладно!

      – Значит, ты не против? – радуюсь я.

      – Нет, я не против. Но, честно скажу, и не за.

      – Воздержался? – не удерживаюсь я от шпильки.

      Ивар сгребает меня в охапку и подминает под себя.

      – Воздержался? – рычит он, покрывая поцелуями мои голые плечи, – ну уж, нет! Воздержание – это не про меня, особенно, когда такое соблазнительное создание под боком!

      Я, смеясь, отбиваюсь, но недолго. Ивар умеет убеждать. И вечер сумбурного дня заканчивается как нельзя чудеснее!

      Глава 4

      Понедельник – нелюбимый пасынок недели. Жалоб на него я давно не слышу, это не в правилах горожан, но по умолчанию все стараются быстрее проскочить день-транзит между расслабленными выходными и активными рабочими буднями. Для меня же нынешний понедельник наполнен радостным возбуждением. С утра я первым делом беру отгул на завтра, когда назначен сбор в институте. Вилма ни о чем меня не спрашивает, а я откровенничать не спешу. Домашних уже запутала! Вот схожу завтра на сбор, а потом уже буду откровенничать.

      Моя начальница – человек, который умудряется совмещать доброту и строгость. Заявление-то она мне подписывает, но тут же деловито вручает кипу папок из казначейства, хотя на сегодня у меня запланирована опись частного архива (за хорошие, между прочим, деньги). Ничего, ради такого дела можно осилить и двойной объем работы!

      С того момента, как в обиход вошли информеры, сохранение частных архивов стало едва ли не самым востребованным в списке услуг, которые мы предоставляем. Никакой необходимости хранить дома паспорта, свидетельства о рождении, дипломы и прочие бумажные свидетельства-вехи жизненного пути. Но и расстаться с ними окончательно люди не в силах: то ли не доверяют современным технологиям, хотя информеры доказывают свою эффективность второе десятилетие, то ли испытывают ностальгию и оставляют себе лазейку, чтобы вернуться к воспоминаниям.

      Но сегодня случай особый, потому что мой клиент – Эрвин Руус, человек весьма почтенного возраста и не менее почтенного статуса: академик исторических наук. Всю свою жизнь он прожил в столице, а теперь перебрался к нам вместе с документами, занявшими восемнадцать внушительных коробок.

      – Вы не представляете, деточка, каково это пожилому человеку – перестраиваться под резко изменившийся темп жизни, – вещает он, перебирая трясущимися руками ветхие бумаги. – Нет, я понимаю, все эти компьютеры, информеры, нано-технологии значительно упрощают жизнь. Но уходит что-то важное, живое. Вот, знаете, почему я уехал из столицы?

      Я молчу, прекрасно понимая, что вопрос риторический.