Рыжая душа. Степан Мазур

ожидая, пока соберётся побольше народа.

      Наша сельская школа маленькая. Обучение проходит в одну смену – с утра. Так что после обеда в самой школе только директор и физрук. Первый почти живёт в своём кабинете, никуда не выходит, второй ведёт курсы самбо, в котором понимает не больше пожилого директора. Но как ещё получать надбавку за факультатив?

      Директору и физруку до заварушки у крыльца дела нет, а все прочие учителя разбрелись по домам – в субботу уроков ставят мало. Участковый на другом конце посёлка. Так что никто не помешает. Это каждый знает.

      Я прибежал в числе первых, потому что жил ближе всех к школе. Другие пока ещё доберутся. Потому численный перевес на стороне пришедших.

      Эх, поломают нас. Тут и думать нечего. Правильно, что ребята время тянут, дожидаясь подмоги.

      – Ну, кто самый смелый? Давай на кулачках один на один. – Выкрикнул я, ощущая как сложно кричать сразу после бега, дыхание сбивается. Надо бы остыть, да некогда.

      Свои парни сразу загомонили, забыв все разногласия. Это вчера ещё друг другу рожи били, а как общая беда пришла, сплотились. Теперь друг за друга горой, иначе побьют. Разбегаться нельзя. Никто не хочет остаться дома с клеймом труса на всю жизнь. Деревня маленькая. Как потом в глаза будут смотреть? Засмеют.

      – О, Игорь пришёл.

      – Игорь – наш человек!

      – Сейчас всех поломает. Рыжий – боец высшего класса.

      Выслушивая восхваления, я встал напротив сохинских, скидывая куртку и разминая запястья. Присмотрелся к вражеской компании. Недруги привели всех, кто может биться. Даже Крепыш стоит. Этот туповатый предводитель на пол головы возвышается над всеми остальными. Рослая, лысая детина с кулачищами. Господи, только бы не он вызвался. Этого акселерата хватит, чтобы поломать половину наших школьников. Драться мне с ним один на один не приходилось, но того, что слышал, хватало с избытком.

      – Ну, давай, раз смелый. – Вызвался как назло Крепыш.

      В груди сразу похолодело. Этот терминатор раздвинул широкими руками ближайших соратников, неторопливо вышел вперёд, скалясь как волчара.

      Не, ну зверь же! Есть родственное с оскалом моего пса, когда собаки во дворе лают.

      – Ну что, сучий потрох. Один на один собирался? Вот тебе и компания. – Донеслось злобное от сохинских.

      Всё, попал.

      Крепыш довольно заржал, ударив себя в грудь. Об него и новенькие штакетины от школьного забора поломаются, как тростинки. Бревном бы по черепу, да разве бревно одному поднять? И будет ли он ждать, пока толпой будем поднимать и прицеливаться?

      Мысль родилась моментально. Я повернулся к пацанам, шепча:

      – Не, парни. Мне одному с ним не справиться. Надо толпой завалить, потом остальных раскидаем, как не фиг делать. На счёт три все валим этого титана, а потом как получиться… Раз… Два… Три!

      Я на полшага впереди. Стена боевой дружины за мной… Это был последний раз в жизни, когда дрался с прикрытым тылом, да чувствовал, что спину кроют по-настоящему.

      Рванул