Рыжая душа. Степан Мазур

Физрук всегда счастлив. Называет скифом и советует опустить бороду.

      Не понимаю бороды. Борода это смирение с жизнью. А мне чего с ней мириться? Я только жить начинаю. Пятнадцать лет – самый расцвет сил.

      Смахнул пот со лба и с довольным видом обвёл разрубленную гору дров – неплохо поработал. На лето хватит. Топить мало: только баня по субботам и вторникам и скотине варить во дворе. Каждый день обогревать дом не надо, как зимой.

      Всё, довольно. Плечи уже как у продвинутого дровосека. Пора и меру знать, а то плечи перекачаю, а другие части тела на фоне их будут тощими казаться. Ногам нужен баланс.

      Топор занял положенное место в коридоре кухни, я присел на дворовую скамейку, остужая тело и восстанавливая дыхание. В голове звенящая пустота. Мыслей нет. Сейчас бы поесть и поспать. И не задумываться ни о каких уроках. Почему их всегда задают, когда столько дел по хозяйству? И весна ещё эта – теплеет. Гулять охота.

      Тучи плыли по небу большие, толстые, полные то ли последнего мокрого снега, то ли первого дождя. Осадки лягут поверх старого снега, снова будет слякотно и грязно, а ночью всё покроет гололёд. Утром идти в школу и как по катку катиться. Но к трудностям в деревне не привыкать. Координацию неплохо развивает. В жизни всё пригодится.

      Скрипнула калитка. Я интуитивно повернул голову, хотя Бобик в конуре и носом не повёл, значит – свои. Чует за версту. Он у меня боевой, натасканный. Дедом был настоящий волк. Пёс чувства не растерял, как те ленивые еноты, что у соседей по всей улице.

      С работы на обед пришёл отец. Он первый на деревне электрик, старший мастер. После Афганистана срочником и службой по контракту несколько лет проработал в спецназе, о чём не любит говорить. Потом закончил технические курсы, далеко не по специальности, и уехал в деревню. К спокойной жизни. Подальше от свиста пуль. В деревне и познакомился с матерью, тихой спокойной учительницей русского языка и литературы – Лидией Павловной. И появился я. Так и образовалась моя семья, мелкий клан Мирошниковых. Чуть ли не единственная семья без родных и близких в деревне.

      – Привет, рыжий. Наработался? Пойдём обедать. – По лицу папки гуляла довольная улыбка. Расцвёл весь.

      – Аванс что ли получил? – Брякнул я, и подскочил, намереваясь пинком достать родителя. Ведь знает, что не люблю, когда зовёт рыжим. И всё равно зовёт. Знает, как взбесить. На драку нарывается. Сейчас я с ним разберусь!

      Рефлексы «Железного Данилы» как отца прозвали в Афгане, отреагировали на покушение, бьющая нога зависла в воздухе. Пришлось прыгать по деревянному настилу на одной. Не второй же ногой вертушку в челюсть делать. Не на спарринге.

      – Не успеешь, – угадал мою мысль отец. – Одна подсечка и ты на полу. Беспомощный и уязвимый. – Батя хмыкнул и отпустил ногу, хотя обычно спуску не давал.

      Мы часто развлекались подобными тренировками. Отец так и не смог до конца выжать из себя бойца, человека войны. А мне спорт был полезен. Боевые навыки никогда не бывали лишними в деревне. В этом я убеждался много раз.

      Наша деревня любила кулачные