Талисман для виновного. Елена Ворон

удачи. Границу я пересек в машине министерства иностранных дел; правда, в багажном отделении.

      А рвался на Первую вот почему. Вы, может быть, знаете, как на Кристине все устроено. Освоенная зона поделена на две части, которые разнятся политическим режимом. На Территории-2 он более жесткий, и в последние годы либеральная Первая не желает с Травеном знаться. У них даже договора о выдаче преступников нет, что меня и прельстило. А кроме того, я сам родом из Летного, с Первой, и в Летном живет моя тетушка Марион. К ней-то я и направился.

      Женщины и кошки – мои друзья. Не знаю, как бы я без них выжил. Ну, без кошек продержался бы, но без женщин бы точно хана. Дело в том, что я добирался в Летный автостопом, и «голосовал» только женщинам. Удивительный народ. Каждый день по видео их накачивают: будьте бдительны и не сажайте случайных попутчиков. Ни в коем случае. Никогда. Ни за что. А тут – я на обочине: замурзанный и запыленный, в желтой майке и рабочих штанах, которыми разжился на свиноферме. И женщины останавливаются, улыбаются и везут, куда мне надо.

      Так я и въехал в Летный – на громадном «адъютанте», на котором впору королям разъезжать. Моя шоферица не поленилась узнать адрес Марион Техада и по своей доброте вывезла меня снова за город. Оказалось, тетушка проживает на Морском шоссе, 2485, а это очень далеко от центра.

      Я чмокнул благодетельницу в щеку и высадился у широченных ворот. Если бы «адъютант» занесло на мокром покрытии и он пошел боком, все равно бы в эти ворота вписался. А коли не сумел бы, то снес их вместе с оградой, потому как ограждение вокруг теткиных владений точно пауки сплели. Черное металлическое кружево, в котором блестят золоченые цветы и серебряные листья. Красиво. Здорово, что тетушка богата.

      Надавил я кнопку вызова, поглядел в глазок видеокамеры и стал ждать.

      Я уже говорил, что люблю женщин и кошек. А собак и мужчин – нет. Не получается у нас взаимопонимания. Собаки, вероятно, чуют во мне кота и норовят загрызть, а мужики… Уж не знаю, что они чувствуют, но едва ли не у каждого появляется желание набить мне морду.

      Вот и сейчас. Из глубин парка на рысях вышли два пегих кабысдоха. И такой хай подняли! Уж они на меня ругались, они на ограду бросались – жуть. Лают, хрипят, слюной брызжут… А следом за ними выезжает к воротам черный «эскорт» с зеркальными стеклами и напротив меня останавливается. Стоит и молчит, никто не выходит. Я тоже стою, а по коже мурашки ползают. Потому что из-за тех стекол не глаза человеческие смотрят, а прямо-таки стволы боевых излучателей.

      Наконец дверца «эскорта» открылась, и вылез мужик размером с элеватор. Плечищи – во! Взлетные площадки впору оборудовать. Собаки заливаются, совсем охрипли. Он дал им пинка, отогнал, и они, слава Богу, заткнулись. Но – наготове, шерсть вздыбили, клыки скалят.

      – Ленвар Техада, – говорит мужичище. Голос у него оказался негромкий, без встроенного мегафона.

      Сердце мое ухнулось в желудок, побарахталось и поднялось обратно.

      – Секьюрити, – отозвался я. Мол, ты