Расколотые небеса. Юлия Борисовна Шипилова

вам сказала, что думаю об этой блестящей затее.

      Предложенный Бертрамом и партией нового пути закон о застройке свободных участков стал новостной сенсацией задолго до первого юбилея Великого разлома. Круглая дата и грядущие перевыборы в Верховный Совет только подлили масла в огонь бурного обсуждения идеи. К величайшему сожалению Анни, отнюдь не все относились к завуалированному предложению официально отказаться от попыток объединения мира с желанным пренебрежением.

      – Почему ты разговариваешь с телевизором? – звук чужого голоса за спиной заставил Анни вздрогнуть и выронить тост, который, по счастью, упал на стол и не успел перевернуться. Голос принадлежал ее старшему брату, который уселся напротив за стол и сразу потянулся к кофейнику. Анни проводила движение мрачным взглядом.

      – Не с тобой же мне разговаривать, – враждебно заявила она и демонстративно уставилась в телевизор, смутно воспринимая, что происходит на экране. Несколько недель назад брат имел неосторожность высказать поддержку закону о строительстве, что спровоцировало весьма некрасивый семейный скандал и несколько дней полного бойкота, сменившегося впоследствии убийственной холодностью. Поначалу безжалостно пресекавшая любые попытки навести мосты Анни, в конце концов, сдалась перед непробиваемым спокойствием брата, продолжающего вести себя, словно ничего не случилось, и начала, по крайней мере, отвечать на прямые вопросы. Она постоянно ругала себя за проявленную бесхарактерность, но жить в постоянном молчании тоже не могла, особенно когда ей столько хотелось высказать Рикарду.

      – Я собеседник не хуже любого другого, – заметил брат, осторожно прихлебывая горячий кофе. Любящая родственница мстительно пожелала ему обжечься.

      – Почему бы тебе тогда не пообщаться с такими же желающими поскорее застроить все свободные участки и забыть тех, кто там жил, – зло ответила Анни. Это была самая длинная фраза, которую она сказала брату за последнее время, – У вас найдется много общих тем для разговора.

      Рикард отставил чашку, тонко звякнувшую о блюдечко, и сплел длинные смуглые пальцы в тугой узел. Некоторое время он молчал, наблюдая, как Анни воинственно жует тост, энергично орудуя челюстями. Вид она имела почти комичный, но Рикарду было совсем не до смеха.

      – Я вовсе не хочу никого забыть, – мягко ответил он, когда Анни уже перестала ждать реакции на последний выпад, – Но я считаю, что нам нужно быть реалистами. Прошло уже десять лет, Анни, пришло время думать о будущем.

      Стоило ему открыть рот, как девушка, только что казавшаяся всецело увлеченной завтраком, замерла, опустив тост обратно на тарелку. Рик явно собирался сказать что-то еще, но Анни прервала его на полуслове, и внезапно поднялась из-за стола. Едва не полетевшие от резкого толчка на пол приборы жалобно задребезжали.

      – Как ты можешь так говорить? – на этот раз ее голос не сорвался на крик, но карие глаза сверкали молнии, –