Комната. Эмма Донохью

говорит Ма.

      – Огромассные.

      – Это слово-бутерброд. Оно образуется, когда мы складываем два слова вместе.

      – Хорошо сказано.

      – Знаешь что? – говорю я ей. – Когда мне будет десять, я буду уже выросшим.

      – Да?

      – Я буду становиться все больше, и больше, и больше, пока не превращусь в человека.

      – Но ты уже и так человек, – возражает Ма. – Мы с тобой оба люди.

      Я думаю, что это слово к нам не подходит. Люди в телевизоре сделаны из цвета.

      – Ты имел в виду женщину с буквы «Ж»?

      – Да, – говорю я, – женщину с мальчиком в яйце в своем животике, и он тоже будет настоящим. Или я вырасту великаном, только добрым, вот такого роста. – И я подпрыгиваю, чтобы дотронуться до того места, где наклонная крыша соединяется со стеной, у которой стоит кровать.

      – Звучит отлично, – говорит Ма.

      Ее лицо становится скучным, а это означает, что я сказал что-то не то, только я не знаю что.

      – Я вылечу через окно в крыше в открытый космос и буду боинг-боинг между планетами, – говорю я. – Я навещу Дору и Губку Боба и всех моих друзей и еще заведу пса по кличке Счастливчик.

      Ма улыбается, укладывая ручку на полку.

      Я спрашиваю ее:

      – А сколько тебе исполнится в твой день рождения?

      – Двадцать семь.

      – Ух ты!

      Но я не думаю, чтобы мой возглас приободрил ее.

      Пока в ванну наливается вода, Ма достает со шкафа лабиринт и замок. Мы начали строить лабиринт, когда мне было два года. Он состоит из картонных трубок из-под туалетной бумаги, скрепленных внутри клейкой лентой, которые образуют туннели, изгибающиеся в разные стороны. Мячик очень любит прятаться в лабиринте, и мне приходится звать его оттуда – трясти и поворачивать изгибы в разные стороны и вверх ногами, пока он наконец не выкатится назад. Фу! Потом я бросаю внутрь лабиринта разные вещи вроде ореха, или обломка голубого мелка, или коротких кусочков сухих спагетти. Они гоняются друг за другом в туннелях, стукаясь и крича бу. Я не вижу их, но прислушиваюсь через картон и догадываюсь, где они. Зубная щетка хочет свернуть за угол, но я прошу у нее прощения и говорю, что она слишком длинная. Вместо этого она запрыгивает на башню замка, чтобы сторожить подходы к нему. Замок сделан из консервных банок и бутылочек из-под витаминов, и мы надстраиваем его, когда у нас появляются пустые. Мне хотелось бы брать его с собой в ванну, чтобы он стал островом, но Ма говорит, что в воде лента отклеится и он развалится.

      Мы развязываем свои хвосты и пускаем волосы плавать по воде. Я лежу на Ма и молчу – мне нравится слушать стук ее сердца. Когда она вдыхает, мы немного поднимаемся, а когда выдыхает – опускаемся.

      Сегодня я именинник, поэтому я выбираю, что нам обоим надеть. Мамина одежда живет в верхнем ящике комода, а моя – в нижнем. Я выбираю ее любимые голубые джинсы с красными стежками на швах. Она надевает их только в особых случаях, поскольку у них на коленях завязки. Для себя я выбираю желтую майку с капюшоном, очень осторожно