Комната. Эмма Донохью

оплавленную ложку, но у меня она самая любимая, потому что не похожа на все остальные.

      Я разглаживаю царапины на столе, чтобы он получше выглядел. Наш круглый стол – белого цвета, только царапины на нем серые. Они образовались там, где Ма режет овощи и другие продукты. За едой мы играем в мычание, поскольку для этой игры не надо открывать рот. Я угадываю мелодии «Макароны», «Она спускается с гор» и думаю, что третья песня – это «Спустись пониже, милая колесница», но на самом деле это – «Штормовая погода». Так что я получаю два очка, и Ма целует меня два раза.

      Я мычу «Греби, греби, греби, моряк», и Ма сразу же отгадывает. Когда же я начинаю песню «Говорун», она корчит гримасу и говорит:

      – Я знаю эту песню, в ней поется о том, как человек упал и снова поднялся, только вот забыла, как она называется. – В конце концов она все-таки вспоминает ее название. В третий раз я мычу «Не могу выбросить тебя из головы», но Ма никак не может отгадать. – Ты выбрал такую сложную песню… Ты слышал ее по телевизору?

      – Нет, ты сама мне ее пела.

      Я исполняю припев, и Ма говорит, что она ужасно бестолковая.

      – Тупица, – говорю я и дважды целую ее.

      Я пододвигаю стул к мойке, чтобы вымыть посуду. Тарелки приходится мыть осторожно, зато мисками можно всласть позвенеть банг-банг. Глядя на себя в зеркало, я высовываю язык. Ма стоит позади меня; я вижу, что мое лицо накладывается на ее, словно маска, которую мы делали на Хеллоуин.

      – Жаль, что рисунок не получился, – говорит она, – но, по крайней мере, на нем видно, на кого ты похож.

      – И на кого же я похож?

      Она прикладывает к зеркалу палец в том месте, где отражается мой лоб. От него остается кружок.

      – Ты – точная копия меня.

      – А что такое «точная копия»? – Кружок постепенно исчезает.

      – Это означает, что ты во всем похож на меня. Наверное, потому, что ты сделан из меня. Те же самые карие глаза, такой же большой рот и острый подбородок…

      Я смотрю в зеркало на нас с Ма, а мы с Ма из зеркала смотрим на меня.

      – А нос у меня совсем другой.

      – Ну, сейчас нос у тебя еще совсем детский.

      Я трогаю его.

      – А он что, отвалится и на его месте вырастет новый?

      – Нет, нет, он просто станет больше. А вот волосы точно такие же, как и у меня, – темные.

      – Но у меня они доходят до поясницы, а у тебя только до плеч.

      – Это правда, – говорит Ма, беря тюбик с пастой. – Твои клетки в два раза живее моих.

      Я не могу себе представить, как можно быть наполовину живым. Я снова смотрю в зеркало. Наши футболки, в которых мы спим, разные, и белье тоже – на мамином нет медвежат.

      Когда она во второй раз сплевывает, настает моя очередь чистить зубы. Я чищу каждый свой зуб со всех сторон. Мамин плевок в раковине не похож на мой. Я смываю оба плевка водой и улыбаюсь улыбкой вампира.

      – Ой! – Ма закрывает глаза. – Твои зубы сверкают такой чистотой, что я чуть было не ослепла.

      Ее зубы совсем гнилые, поскольку она забывала их чистить. Сейчас она