Князь Пустоты. Книга третья. Тысячекратная Мысль. Р. Скотт Бэккер

Как далеко способен видеть Голготтерат?

      Как писал Мемгова, предчувствие больше говорит о страхах человека, чем о его будущем. Но мог ли Ахкеймион сопротивляться? Он спал с Первым Апокалипсисом, а это старая и требовательная любовница. Мог ли он не бредить Вторым, видя чудовищную силу, дремлющую в Анасуримборе Келлхусе? Мог ли не грезить о поражении древнего врага Завета? На сей раз настанет время славы. За победу не придется платить ценой всего, что имеет цену.

      Мин-Уройкас сломлен. Шауриатас, Мекеретриг, Ауранг и Ауракс – всем им конец! Не-бог не вернется. Память о Консульте будет втоптана в грязь!

      Эти мысли действовали как наркотик, но было в них нечто пугающее. Боги капризны. Жрецы ничего не знают об их злобных прихотях. Возможно, они хотели бы видеть мир сожженным, дабы низвергнуть людскую гордыню. Но Ахкеймион уже давно решил, что самое опасное – это скука в отсутствие угрызений совести.

      Келлхус со своими загадками лишь усугублял эти опасения. Каждый раз на вопрос Ахкеймиона, зачем они продолжают поход на Шайме, когда фаним уже не более чем призрак, Келлхус отвечал:

      – Если я должен наследовать брату моему, то я обязан отвоевать его дом.

      – Но война же не здесь! – однажды в отчаянии воскликнул Ахкеймион.

      Келлхус просто улыбнулся – это стало своего рода игрой – и сказал:

      – Именно так должно быть, поскольку война везде.

      Никогда еще загадка не казалась такой сложной.

      – Скажи мне, – спросил Келлхус однажды вечером, после урока Гнозиса, – почему будущее так угнетает тебя?

      – Что ты имешь в виду?

      – Твои вопросы всегда относятся к тому, что случится, и очень редко – к тому, что я уже сделал.

      Ахкеймион пожал плечами. Он устал, и ему хотелось только уснуть.

      – Наверное, потому, что будущее снится мне каждую ночь. И еще потому, что меня слушает живой пророк.

      Келлхус рассмеялся.

      – Это как мясо с персиками, – сказал он, повторяя экстравагантное нансурское обозначение для невозможных сочетаний. – Но даже если так, из всех, кто осмеливался меня спрашивать, ты особенный.

      – Как это?

      – Большинство людей спрашивают о своих душах.

      Ахкеймион не находил слов. Сердце его словно перестало биться.

      – Со мной, – продолжал Келлхус, – Бивень пишется заново, Акка. – Долгий, пристальный взгляд. – Ты понимаешь? Или предпочитаешь считать себя проклятым?

      Ахкеймион промолчал, хотя и знал ответ.

      Он предпочитал это.

      Он исполнял Призывные Напевы не менее трех раз, хотя смог пробиться к Наутцере лишь однажды. Возможно, теперь старому дураку трудно заснуть. Наутцера вел себя то властно, то покладисто, словно то отрицал, то признавал внезапное изменение баланса сил. Как член Кворума, он формально обладал абсолютной властью над Ахкеймионом и даже мог приказать его казнить, если бы потребовались столь решительные меры. Но положение дел давно изменилось. Консульт появился снова, Анасуримбор