Самые родные, самые близкие (сборник). Мария Метлицкая

добавила:

      – Ань! Ну ты же знаешь – мне это вообще ничего не стоит!

      Анна вспыхнула и оборвала разговор:

      – Все, Кар! Ты меня услышала. Закончили, все. А над твоим предложением я подумаю, обещаю! – со смехом добавила она. – Слышишь, о-бе-ща-ю! – И положила трубку.

      Обе понимали – разговор не закончен. Они слишком хорошо знали друг друга.

      Анна потерла горящие от возбуждения и возмущения щеки и прошлась по комнате. Нет, Каркино предложение – что говорить? – мечта. Сказка. Но быль ли? Денег, конечно, не было. Нет, они были, но разве это деньги? Каринка права – на обезжиренный кефир и УЗИ. На другое не хватит. А уж на поездку в Италию… Смешно.

      На всякий случай Анна залезла в заначку, как будто там что-то могло измениться. Сумма была ей известна до копейки. И прибавиться ничего не могло. Она быстро пересчитала жалкую пачечку долларов и вздохнула. Нет, ничего не получится. К тому же в Италии – евро, а он дороже доллара. И это означает только одно – денег еще меньше.

      Она убрала деньги обратно. Нет, и думать нечего! Да и вообще – подумаешь, мечта. Мечта на то и мечта, чтобы оставаться мечтой и не делаться былью.

      Анна Валентиновна Березкина, вдова пятидесяти четырех лет – через два месяца пятьдесят пять, – села в кресло и закрыла глаза.

      В последнее время, а точнее в последние полгода, она была совершенно свободна. Дела закончились. Хотя, если разобраться, свободна она была всю жизнь. Но теперь это было определенно и окончательно – она могла подолгу лежать на диване, сидеть в кресле, смотреть телевизор, читать журнал или книгу. Подолгу пить чай и смотреть старые фото. Болтать по телефону. Правда, болтать было особенно не с кем, да и, честно говоря, неохота. Только с Каринкой. Но это уже судьба. Короче, она могла вообще ничего не делать.

      Она могла не готовить обед и ужин, а также завтрак. Могла не варить бесконечный кофе и заваривать крепкий чай. Могла не мыть кисти, не складывать подрамник и краски. А еще не звонить заказчикам и галеристам. Не гладить рубашки и брюки. Не вытирать бесконечно, по сто раз на дню, пыль – в доме больше не было аллергиков.

      В доме вообще больше никого не было. Кроме нее, Анны Валентиновны. Потому что ее муж, Игорь Березкин, умер, и она стала вдовой. Потому что закончилась старая жизнь и началась новая. Анна Березкина осталась абсолютно одна. Одна на всем белом свете – Каринка не в счет. Ни родителей, ни детей у Анны Березкиной не было. Да и с родней было не очень – хотя, может, это и хорошо?

      Анна Березкина всегда принимала действительность так, как ее преподносила судьба. И никогда не роптала. Никогда. Ни разу в жизни. И даже наоборот – считала себя счастливым человеком.

      Вот уж воистину – прекрасное свойство натуры! И вправду счастливая – ни на кого не обижена и за все благодарна. Счастливица, верно?

      Нет, разумеется, она не воспринимала уход мужа как счастье – господи, да о чем вы? Это было огромное, бесконечное и безбрежное горе – столько лет вместе, вся жизнь. Вся ее жизнь – это Игорь Березкин. Которому верой и правдой она прослужила тридцать четыре года.

      Всю