Добрые люди. Хроника расказачивания. Петр Панкратов

не выдержала. Дети все трое в неё пошли, все песняры были. А старуха в девках на клиросе пела. Бывало, как запоёт с детьми, так дух радуется. А сейчас никого. Дочка Машенька такая была умница. Замужем в Трёх Логах. Умерла от тифа. Остались два мальчика пяти и трёх лет, отец погиб у Будённого. Круглые сироты. Кровинушка родная, надо помочь, а чем? Ох ты, жизня! Извиняй, Иван Павлович, много я тебе наговорил. Амбары забирайте. Прощайте.

      – Спасибо, Мартын Лукич, за амбары. Сегодня будем занимать.

      Из кабинета уходил не тот Мартын Лукич, высокий стройный, красивый казачина, а сгорбленный старик среднего роста, на полусогнутых ногах с шаркающей походкой.

      – Что делает горе с человеком, – подумал Красненький, глядя Мартыну Лукичу вслед. И ещё раз подумал о бессмысленности пролитой им крови.

      Вернувшись к ветрякам от Мартына Лукича, Михаил повёз по дворам муку для раздачи. Подъезжая ко двору Христины Клименко, он заметил, как колыхнулась занавеска. «Сейчас выйдет», – подумал Михаил. Получив почти полный мешок муки, Христина попросила:

      – Михаил Иванович, помогите занести.

      Михаил спрыгнул с арбы, взял мешок за углы:

      – Берите, Христина Петровна за гузырь.[14]

      Когда занесли муку и Михаил пошёл к выходу, Христина шагнула наперёд Михаилу, взяла его за отвороты полушубка, толкая посадила на стул:

      – Я хочу тебя отблагодарить. Давай выпьем по стаканчику.

      Когда выпили и закусили солёным огурцом, Христина села к Михаилу на колени и заговорила:

      – Спасибо тебе, Михаил Иванович. Ты делаешь святое дело, спасаешь станицу от голода и холода. И делаешь это просто: у кого есть – берёшь, у кого нету – даёшь. Спасибо тебе и долгих лет жизни. Но больно ты правильный человек. Как струна у балалайки – ни одного изгиба, – Христина говорила, а лицо её то краснело, то бледнело, – ты помнишь, как ты клялся мне в любви? Я не пошла за тебя и вижу, что ошиблась. А сейчас я вся твоя.

      Христина впилась своими яркими и сочными, давным-давно никем не целованными губами в губы Михаила Ивановича. Он взял голову Христины в ладони и мягко отстранился, не глядя ей в глаза:

      – Христина, подожди. Лошади пошли. Я сейчас привяжу, – и кинулся к двери. Христина подошла к окну и из-за занавески увидела, как только что спокойно стоящие лошади пошли, управляемые Михаилом.

      – Обманул, проклятый. Как теперь встречаться? Стыдоба какая…

      Христина рано узнала, что она красива. Родители её, сестра Агриппина и братишка были обыкновенными, а она, Христина хотя и была похожа на мать и на отца, но в то же время была красавицей. Она любила смотреть на себя в зеркало и любоваться своей красотой. Впрочем, она никогда ей не кичилась. Учась в школе, она все три года просидела за задней партой, но окончила школу с «Почётной грамотой». В подарок получила книги «Анну Каренину» и «Воскресение» Л. Н. Толстого. По улице не пройдёт, чтобы не поздороваться. Здороваясь, обязательно скажет: «Здравствуйте, Мария Ивановна или Пётр Иванович».

14

Гузырь – собраная часть мешка от завязки и выше (Прим. ред.)