Расплата. Дитмар Шмельцфойер

милая, находить обвиняемому защитника выходит за пределы компетенции обвинения, но если что, я буду рассматривать это как очень неординарный ход.

      Обняв и поцеловав Сергея, Ольга ушла в спальню, оставив его наедине с его мыслями.

      Глава 7. Быть или не быть?

      Несмотря на усталость, спать Сергею не хотелось. Отодвинув красное вино, Анциферов открыл шкаф и достал оттуда «мужской напиток» ‒ бутылку водки «Флагман».

      Конечно, пить в одиночестве ‒ дурной признак, но что поделаешь, если после разговора с женой Сергей окончательно понял, что выбираться из этого дерьма ему придется самостоятельно. Самое ужасное, что в эту ситуацию Сергей загнал себя сам, не захотев поступиться принципами, которые для себя установил.

      Он налил полстакана водки и достал из холодильника лимон. Точными движениями Сергей тонко и очень экономно нарезал его дольками. Взяв дольку лимона в одну руку и стакан в другую, он вышел в коридор, где рядом с входной дверью висело большое зеркало.

      Анциферов грустно улыбнулся своему отражению в зеркале и произнес:

      ‒ Ну что, за нас с тобой, Серега! ‒ и залпом выпил водку и, слегка поморщившись, закусил долькой лимона.

      Сергей постоял еще минуту-другую у зеркала и, вернувшись в кухню, сел в кресло, стоящее рядом со столом.

      Никакие конкретные мысли в голову не приходили, но на душе стало легче. Приятное тепло от алкоголя, как компресс, успокоило его больную от страхов и сомнений голову. Сергей практически ничего в этой жизни не боялся, за исключением мыслей, что может потерять жену и дочь, или того, что какая-то мразь из прокуратуры или еще повыше попытается этим воспользоваться. Еще больше Сергей боялся, что если его поставят перед выбором между правдой и жизнью близких, он может сломаться и дать слабину, как любой нормальный человек.

      А что, собственно, ему останется делать, если ему начнут угрожать, что причинят вред его ребенку или жене. Будет ли для него тогда иметь значение, что он, несмотря ни на что, вопреки всему, не отказался от своих убеждений и не стал вести уголовное дело против заведомо невиновного человека?

      Может ли он быть на сто процентов уверен, что Хлопонин действительно ни в чем не виновен?

      Этот вопрос снова вывел его из равновесия, и он налил себе еще водки. Не вставая с кресла, Сергей залпом осушил стакан, даже не закусывая.

      В университете ему говорили о презумпции невиновности, которая, словно клятва Гиппократа для врача, должна проходить золотой нитью через все мысли, поступки и суждения юриста, прокурора и обвинителя. К сожалению, после Октябрьской революции, во времена красного террора и в тридцатые годы этот принцип постоянно нарушался и попирался. В конце 70-х годов апофеозом тотального попрания принципа презумпции невиновности стал поступок знаменитого Глеба Жеглова, подбросившего кошелек вору по кличке Кирпич и прославившегося своей фразой «Вор должен сидеть в тюрьме». Вернее, такие вещи случались и раньше, но когда устами главного героя фильма говорится,