Дневник Маньчжурской экспедиции (1934–1935). Николай Рерих

самый комитет может пострадать, а потому следует быть особенно осторожным. Дело Канзаса, дело Пакта привлекают наше внимание. И в том и в другом случае мы уверены, что наш Друг найдет сильные должные формулы; по поводу Канзаса напишу подробности немедленно, когда их сам получу. Не странно ли, что письма из Индии от 22 декабря пришли вчера, а письма от 10 ноября пришли сегодня.

      Вечером происходила у ген[ерала] Хорвата длинная беседа с епископом. Конечно, она была не плохой, и, вероятно, он загладит некоторый нанесенный вред. Ведь все-таки он признал, что изображение изуродованного портрета и нелепый обряд посвящения были посланы им в Харбин. Как он выражается, «только для осведомления». Также он признал, что в Шанхае он угрожал Содружеству Преподобного Сергия анафемой. Я его спрашивал, что если я читаю в книге, что ген[ерал] Хорват является масоном гроссмейстером, или если я слышу что епископ Виктор масон, то почему я должен этому не верить, если идти по стопам случившегося? Теперь епископ хочет писать куда-то обратно. Дай Бог, чтобы из этих писаний не получилось чего худшего, как частенько уже бывало.

      Сегодня на улицу выходить не буду. В [газете] «Возрождение Азии», говорят, какие-то ужасные нападки на Хорвата. Темные силы никого не оставляют в покое.

      Будем бодры и торжественны.

      13 января 1935 г.

      Пекин

      И сегодня с утра думаю о Пакте. Ведь срок остается такой малый. Все ли предусмотрено, чтобы не ахнуть в последнюю минуту. Конечно, здесь мы многого не знаем о Пакте. Уже давно не слыхали о деятельности двух американских комитетов. Что-то там творится. Из Парижа сведения как будто хороши, но Вы знаете, насколько кто-то хочет верить в то, что все уже сделано. Например, мы слышим, что шведский посланник переслал бумаги в Стокгольм, но ведь этот факт чисто официален, из него никаких выводов еще не сделаешь. Также и Л. Марэн предполагает, что Лаваль может быть дружественнее Барту, но ведь это предположение. Словом, хотелось бы очень точно распознать, где кончается интерес платонический и где начинается настоящее дружественное действие. Неотступно думаю об этом, так же точно, как и о формулах Южной Америки. Итак, пока есть время, предусмотрите, чтобы не было поздно. Сегодня запишем листок под названием «Пьяные вандалы» – вот что дает действительность, а люди пребывают в отвлеченных рассуждениях. Много, много сложности!

      14 января 1935 г.

      И сегодня, вероятно, и завтра останусь дома, ибо горло все еще раздражено. Вчера происходила встреча Нового Года по старому стилю у ген[ерала] Хорв[ата]. Конечно, я не мог быть по простуде, и единственным нашим представителем оказался В.И. Грибановский. Рассказывают, что Кам[илла] Альб[ертовна][Хорват] к 12-ти часам оделась в виде русской мамки и вынесла куклу, якобы в виде нового рожденного года. Комментарии излишни.

      Пришло письмо из Харб[ина] от В.Н. Грам[матчикова], в котором сообщается, что темные силы передают, что я вообще не видался с ген[ералом] Хорватом], ибо он глава русской