Трудно быть папой. Невыдуманные уроки отцовства. Александр Ткаченко

скакалка и другие прозаичные вещи. Для моих мальчишек эта приоткрытая дверца на каскадерскую кухню изменила все их представления о жизни.

      Они вдруг поняли, что, если долго и упорно чем-то заниматься, результат обязательно будет. И с детской наивностью поставили себе задачу – стать такими же сильными и ловкими, как Джеки Чан. Спустя год упорных занятий дома они отжимались по 300 раз, неплохо подтягивались, лазали по канату. Ну и конечно, научились эффектно махать ногами и руками в лучших традициях гонконгского кино-карате.

      Борис и Глеб спешат на помощь

      Тогда я еще никак не связывал эти их занятия с заповедью «подставь другую щеку». В моем представлении мальчишеские стычки до определенного возраста и дракой-то назвать нельзя – так, обычная возня, как у молодых собак или котят. Тем более что сыновья были неконфликтными по натуре и вовсе не стремились реализовать свои новые навыки для самоутверждения в среде ровесников. Лишь где-то к четвертому классу Глеб со своим другом Борисом стали периодически ввязываться в стычки со школьными хулиганами. Мама Бориса (к слову сказать, тогда – руководитель нашей приходской воскресной школы) после очередного вызова к директору жалобно смотрела мне в глаза и спрашивала:

      – Саш, но ведь надо что-то делать с этим?

      – Ирина, ты же сама сейчас все слышала. Они заступились за одноклассниц, девочки это подтвердили. Что тебя не устраивает?

      – Ну… можно же было как-то словами все решить. Они же православные, в конце концов.

      – Знаешь, Ирин, я себя помню в их возрасте. И точно знаю, что есть в мальчишеской жизни ситуации, которые словами уже не разрулишь. Остается либо пройти мимо, либо драться. Неужели бы тебя больше устроило, если бы наши ребята прошли мимо?

      Ирина вздохнула:

      – Нет, конечно. Но все-таки… как-то нехорошо. И главное, имена-то какие у них – Борис и Глеб. Святые страстотерпцы. А тут.

      – Да, вот с именами мы как-то не угадали, это точно.

      Честно говоря, у меня эти инциденты не вызывали особого беспокойства. Конечно, всякий раз я проводил свое собственное, папское дознание, выслушивал не только Глеба, но и других свидетелей или участников «боя». И никогда не было такого, чтобы драку начал или спровоцировал Глеб.

      Однажды он просто вогнал меня в ступор описанием своего очередного поединка. На вопрос о ссадине на щеке он пожал плечами, улыбнулся своей буратинистой улыбкой и поведал следующее:

      – Пап, ну это опять Коростылев. Ты же знаешь, ему спокойно не живется. Шли из школы с Борисом. Коростыль со своей компашкой нас догнали, окружили. Борис говорит: «А чего вы толпой-то? Пускай кто-нибудь из вас со мной один на один выйдет. Или вон с Глебом. Раз такие герои». Ну, Коростылев и решил со мной помахаться. «Только, чур, без ног, – говорит. – Деремся только руками».

      Я улыбнулся понимающе. Молодец Коростылев, правильно рассуждает, хоть и второгодник. Удар маваши-гери Глеб тогда научился бить так, что в бою с использованием ног