Трудно быть папой. Невыдуманные уроки отцовства. Александр Ткаченко

только пошли в школу, и второй раз – когда им исполнилось лет 15–16. О том, как мы сообща ее решали, я сейчас попробую рассказать.

      Примерно через месяц после начала учебного года мой первоклашка Никита подошел и сказал:

      – Пап, меня в школе бьют.

      – Кто?

      – Одноклассники.

      – Ну, так дай им сдачи.

      И тут произошло то, что я до сих пор вспоминаю со стыдом за свою отцовскую несостоятельность. Никита похлопал ресницами и ответил:

      – Пап, а я не умею давать сдачи.

      Для меня это было шоком. Почему-то мне казалось, будто умение драться у мальчишек появляется само по себе, просто в процессе жизнедеятельности. Во всяком случае, у меня в детстве это происходило именно так. Но я рос в рабочем квартале, где стычка с разбитыми в кровь носами или драка двор на двор были обычным делом. А мои сыновья до школы жили исключительно в окружении наших приходских ребят, таких же спокойных, добрых, способных любой конфликт решить мирным путем. И вот пришла пора пожинать плоды такого «закрытого» воспитания. Тут к актуальному разговору подтянулся из соседней комнаты дошкольник Глебушка:

      – Да, папа, мы не умеем бить.

      Я подставил открытую ладонь и сказал Никите:

      – Ну-ка, давай, посмотрим. Бей.

      Сын неуверенно ткнул в ладонь плохо сложенным кулаком.

      – Это ты толкнул, а нужно ударить. Давай еще.

      Никита попробовал еще раз. Результат был примерно тот же. Потом попробовал ударить Глеб. У него тоже ничего не получилось.

      – Понятно. Снимайте майки.

      Мальчишки с готовностью разделись и вытянулись передо мной, как солдаты на строевом смотре. С первого же взгляда на этот «строй» мне захотелось одновременно заплакать и самому себе набить морду. Почему я не видел этого раньше? Худенькие оба, руки как палочки, кожа словно бы натянута прямо на ребра, мышц не видно вообще. Только синие жилки просвечивают под выпирающими ключицами.

      Когда-то в юности я довольно серьезно занимался самбо и дзюдо, ездил с командой на соревнования. Потом жизнь закрутила совсем в другую сторону, и про спорт я забыл на много лет. Цену этой папиной «забывчивости» моим детям теперь приходилось платить с процентами.

      Ну да лучше с опозданием, чем никогда. И мы немедленно принялись наверстывать упущенное. Я стал показывать сыновьям, как правильно отжиматься, приседать, делать упражнения на растяжку, качать пресс. Нужно было видеть, с каким восторгом они тут же кинулись в эту новую для них стихию. Сами установили себе время тренировок – 2 часа в день. И неукоснительно следовали этому правилу, подгоняя друг друга, если кто-то вдруг решит пофилонить. Через пару месяцев, когда они окрепли, я стал показывать им удары и приемы. Конечно же, по классификации Юрия Шевчука, я был скорее типичным «теоретиком кун-фу». Но других тренеров в нашем городке не было.

      В этот период мальчишки, быть может, впервые оценили всерьез то, что они есть друг у друга. Это же такое счастье для бойца,