Император-отрок. Историческая дилогия. Дмитрий Дмитриев

в моем доме нет твоей власти. Ни хотеть, ни приказывать ты тут не можешь! – крикнул Трубецкой.

      – Не хочешь разбудить свою жену, так я разбужу ее. – И Долгоруков направился в спальню княгини Трубецкой.

      – Ты куда? Не дури, князь Иван, опомнись… Не то холопов позову.

      – Ты еще смеешь мне холопами грозить! Если ты мне не страшен, то холопы твои и подавно.

      Князь Иван нисколько не постеснялся бы войти в спальню к жене Трубецкого, если бы она сама не появилась около двери.

      – Что тебе, князь Иван, надо? Что ты шумишь? – полусердитым голосом спросила она у назойливого гостя.

      – А, княгиня, не спишь? Поговорить мне с тобой, Настя, надо.

      – Шальной ты, князь Иван, как есть шальной! Что же ты ночью, а не днем?

      – Днем-то, Настя, недосуг – все в разъездах. Князь Никита, выйди на малое время, мне с твоей женой поговорить кой про что надо…

      – А зачем мне выходить? Говори при мне…

      – Повыдь, говорю!

      – Лучше ты повыдь, а я не пойду.

      – Не выйдешь? Так я выброшу в окно! – невозмутимо проговорил Долгоруков.

      – Что такое? Меня в окно? Да ты, верно, князь, не прочах еще с вина? Поезжай домой и спать скорей ложись. По доброй воле не пойдешь, прикажу холопам силою вывести тебя. Эй, люди! Сюда, ко мне! – задыхаясь от бешенства, крикнул князь Никита Юрьевич.

      – А, ты вот как!.. Ты у меня, пес, сейчас за окном очутишься! – И Долгоруков, схватив в охапку тщедушного Никиту Юрьевича, потащил его к окну.

      Трубецкому быть бы непременно за окном, если бы тому не воспрепятствовали Лопухин и Храпунов. Им удалось уговорить не в меру разбушевавшегося товарища и увезти его домой.

      С того дня Трубецкой еще более озлобился на Долгорукова, но волей-неволей до времени должен был таить свою злобу на сердце, потому что бороться с Долгоруковым ему было не под силу, так как тот был всесильным фаворитом при императоре-отроке.

      Князь Алексей Григорьевич употреблял все усилия, чтобы как-нибудь отстранить от царя своего «непокорного» сына Ивана и вместо него приблизить к царю своего младшего сына Николая. Вначале это ему несколько удалось. Император-отрок стал охладевать к своему любимцу, но это произошло больше оттого, что Петр II ревновал Ивана Долгорукова к царевне Елизавете Петровне. Однако, когда князь Иван объявил себя женихом графини Натальи Шереметевой, государь опять вернул свое расположение к своему фавориту и по-прежнему стал целые дни проводить с ним на охоте.

      Долгоруковы так повели дело, что отстранили от государя даже его близких, так что великая княжна Наталья Алексеевна по целым неделям не видала своего юного державного брата. К красавице царевне Елизавете Петровне император тоже заметно охладел и не появлялся у нее. От занятия науками он совсем отстал, и Остерману пришлось махнуть рукою на его образование. Охота и Долгоруковы – вот все, что теперь занимало Петра II.

      Вскоре после обручения Ивана Долгорукова император после охоты, для «отдыха», заехал в усадьбу Горенки. Там ему устроили пышную встречу. Во время стола государю прислуживала старшая дочь Алексея Долгорукова княжна Екатерина