Радость поутру. Брачный сезон. Не позвать ли нам Дживса? (сборник). Пелам Гренвилл Вудхаус

Сыр был для Дживса всего лишь обыкновенным заурядным гостем в костюме из твида. То есть я хочу сказать, на нем не было ни мундира, ни каски и ничего похожего на форменные башмаки.

      – Полисмен, сэр?

      – Да, и к тому же вредный и мстительный. С ним у меня тоже состоялся неприятный разговор. Ему не нравится, что я здесь.

      – Мне кажется, в наши дни много молодых джентльменов поступают на работу в полицию, сэр.

      – Хорошо бы их было одним меньше. Попасть в немилость к полиции – это не шутки.

      – Да, сэр.

      – Мне придется быть постоянно начеку, чтобы он не мог придраться и применить ко мне свои служебные полномочия. Нельзя будет учинить пьяный дебош в деревенском трактире.

      – Ни в коем случае, сэр.

      – Один ложный шаг, и он нападет на меня, как этот… кто это нападал, будто волк на овчарню, Дживс?

      – Ассирийцы[14], сэр.

      – Верно. Вот сколько всего я пережил с тех пор, как мы с вами расстались. Сначала Сыр, потом Эдвин, потом пожар и в заключение – дядя Перси. И это за каких-то полчаса. Все вместе наглядно показывает, что может учинить над человеком Стипл-Бампли, если возьмется за дело как следует. Да, и вот еще что, о господи, чуть было не забыл. Брошь помните?

      – Сэр?

      – Ну, брошь тети Агаты.

      – А, да, сэр.

      – Она потерялась. Не беспокойтесь, все в порядке. Потом она нашлась. Но можете себе представить, что я пережил. У меня сердце чуть не остановилось.

      – Нетрудно вообразить, сэр. Но теперь она точно у вас?

      – О да, – ответил я и засунул руку в карман. – Вернее сказать, – проговорил я и вынул руку из кармана, чувствуя, что лицо мое бледнеет, а глаза лезут на лоб, – вернее, нет. Дживс, – сказал я, – вы не поверите, но эта чертова штуковина опять куда-то подевалась!

      С Дживсом иногда так бывает, и я, случалось, ставил ему это на вид: услышав, что вселенная молодого хозяина закачалась, он произносит только: «Весьма неприятно, сэр». Но в данном случае он не мог не признать, что такое важное событие заслуживает большего. Не стану утверждать, что он побелел как полотно, и он не чертыхнулся, это совершенно точно, но он был максимально – для него – близок к тому, что называется в кинобоевиках «дыхание у него перехватило». Он посмотрел озабоченно и, если бы не придерживался самых строгих взглядов на корректность в отношениях между хозяином и слугой, наверное, похлопал бы меня по плечу.

      – Это серьезное бедствие, сэр.

      – Как будто я сам не понимаю!

      – Ее сиятельство будет сильно раздражена.

      – Могу себе представить, как она примется визжать от злости.

      – Вы не вспомните, где могли обронить эту вещь, сэр?

      – Я стараюсь. Погодите минуту, Дживс. – Я закрыл глаза. – Дайте мне поразмыслить.

      Я стал размышлять.

      – Ура!

      – Сэр?

      – Нашел.

      – Брошь, сэр?

      – Да нет, не брошь. Я нашел, где я мог ее потерять.

      Пришлось восстановить в памяти всю сцену.

      – Дело происходило

14

Образ из поэмы Дж. Байрона «Разрушение Синнахериба» (1815).