Бессмертники. Хлоя Бенджамин

же должен был заплатить! – спохватывается Варя.

      – Я забыл, – отвечает Саймон.

      – Не заслужила она наших денег. – Дэниэл стоит на тротуаре, руки в боки. – Пошли!

      Домой они возвращаются молча. Варя чувствует себя всем чужой, никогда раньше такого не было. За ужином она ковыряет говяжью грудинку, а Саймон и вовсе к еде не притрагивается.

      – Что случилось, сынок? – беспокоится Герти.

      – Есть не хочется.

      – Почему?

      Саймон пожимает плечами. Его льняные кудри при электрическом свете кажутся белоснежными.

      – Ешь без капризов, что приготовила мать, – велит Шауль.

      Но Саймон ни в какую – сидит, подложив под себя ладони.

      – Да что же такое, м-м? – кудахчет Герти, вскинув бровь. – Стряпня моя не нравится?

      – Не трогайте его. – Клара треплет Саймона по макушке, но тот отшатывается, со скрипом отодвинув стул.

      – Ненавижу вас! – Он вскакивает. – Ненавижу, всех ненавижу!

      – Саймон. – Шауль тоже встаёт из-за стола. Он в костюме, недавно пришёл с работы. Волосы у него необычного оттенка – светлее, чем у Герти, с рыжинкой. – Нельзя так разговаривать с родными.

      Роль строгого отца ему несвойственна. Дисциплину в семье поддерживает Герти, но на этот раз она молчит, разинув рот.

      – А я разговариваю! – кричит Саймон. На лице у него застыло изумление.

      Часть первая

      Будешь танцевать, малыш

      1978–1982. Саймон

1

      Когда умирает Шауль, Саймон сидит на уроке физики, рисует концентрические круги, призванные изображать электронную оболочку атома, и сам не понимает, что они означают. Саймону, с его дислексией и витанием в облаках, учёба никогда не давалась, и что такое электронная оболочка – зачем эти орбиты электронов вокруг ядра атома, – он не улавливает. В этот самый миг его отец хватается за сердце посреди пешеходного перехода на Брум-стрит. Сигналит и останавливается такси. Шауль падает на колени, от сердца отхлынула кровь. Смерть его представляется Саймону столь же бессмысленной, как переход электронов от атома к атому: раз – и нет.

      Из колледжа Вассара приезжает Варя, из Бингемтонского университета – Дэниэл. Оба в полном недоумении. Да, Шаулю приходилось нелегко, но худшие времена для Нью-Йорка – финансовый кризис, перебои с электричеством – наконец позади. Профсоюзы спасли город от банкротства, и жизнь налаживается. В больнице Варя спрашивает о последних минутах отца. Страдал ли он? Совсем недолго, отвечает медсестра. Он что-нибудь говорил? Никто не слышал. Жену и детей, привычных к его молчанию, этим не удивишь, и всё же Саймона будто обокрали, лишили воспоминаний об отце, таком же безмолвном в последние мгновения, как и всю жизнь.

      Следующий день приходится на шаббат, поэтому хоронят Шауля в воскресенье. Встречаются в синагоге Тиферет Исраэль, где Шауль был прихожанином и жертвователем. У входа рабби Хаим протягивает каждому из Голдов пару ножниц для криа[9].

      – Нет, не буду, – упирается Герти,

9

Криа (доел, “разрывать”) – еврейский траурный обычай: во время похорон родные покойного надрезают свою одежду в области сердца.