Сигнальные пути. Мария Кондратова

эпизодических заработков.

      Светлана позвонила мне среди ночи и стала уговаривать приехать к ней, упирая на то, что у нее тут двое клевых мальчиков, и одного она закадрила специально для меня.

      – Слушай, – говорила она с бесцеремонной пьяной интимностью человека, собирающегося сделать доброе дело. – У тебя сколько уже мужика не было, четыре месяца или пять?! Так нельзя… Это я тебе как доктор говорю! Отличный парень! Саша! То есть, Валера!..

      – Какой парень, я сплю уже. Какой Саша…

      – Не спи, замерзнешь! – пьяно хохотала Света. – Ну хорошо, тогда я их к нам везу! Будет тебе Валера с доставкой на дом! От нашего стола к вашему… столу.

      Я перепугалась не на шутку и сказала так твердо, как только могла:

      – Не смей. Я не хочу. Не надо мне никакого Саши!

      – Надо, надо! – не унималась Светлана. – Я знаю, что тебе надо. Не боись, все будет первый сорт.

      – Не надо! – Но я сама уже столько раз соглашалась с тем, что Света знает, как лучше, что это прозвучало неубедительно.

      – Надо, Федя, надо!

      – Я хозяину позвоню!

      В трубке замолчали. Потом Светлана сказала тихим, заметно протрезвевшим голосом:

      – Ну и сука же ты!

      – Я не…

      Она не слушала:

      – Стараешься для нее, думаешь, как помочь… Да пошла ты!

      И отключилась. Меня трясло. Несмотря на состоявшийся разговор, не было уверенности, что Света удержится от желания облагодетельствовать меня каким-нибудь мужиком. Не этим, так другим. Воображение живо рисовало картины пьяного похотливого зверья, одним ударом вышибающего хлипкую дверь. На всякий случай я оттащила стол к дверному проему и перекрыла им вход. С трудом удержалась от желания нырнуть под столешницу, как делала в детстве, и укрыться за бахромчатой малиновой скатертью сразу ото всех проблем. Прошел час. Панику сменила усталость и острый голод. Ругаясь на себя, Светлану и всю нашу никчемную жизнь, я отодвинула стол от двери и протиснулась в коридор. Я не помню, как оказалась на кухне и о какой именно угол приложилась плечом по дороге, но двадцать минут спустя я поймала себя на том, что доедаю второй пакет сырных колечек и тянусь рукою за колбасой. Я ожидала, что испытаю чувство вины, но чувствовала только теплую животную сытость. Опустошив холодильник, я вернулась в комнату, заперла дверь и заснула мертвым, абсолюто звуконепроницаемым сном. Когда вернулась Светлана и скольких мужиков она в итоге привела с собой, я не слышала.

      Утром в дверь поскреблись.

      – Кто там? – крикнула я. Нервы после вчерашнего были еще на взводе.

      – Это я, чаю хочешь?..

      Света пришла мириться. Она выглядела чуть помятой, припухшей, но довольной, как мартовская кошка. Извинялась искренне:

      – Знаешь, я бухая всегда такая дурная-дурная… Ты не обижайся. Шоколадку хочешь? С орехами, – говорила она, шурша фольгою и ловя мой взгляд. – Ты же меня знаешь. Ну, говори, что не обижаешься… Не скажешь – сама съем…

      В конце концов я рассмеялась, и мы раскрошили