Всем стоять на Занзибаре. Джон Браннер

и оружие

      В опустевшей и казавшейся теперь неприкаянной квартире Дональд себе места не находил. Он почти порадовался бы возвращению Виктории и необходимости вести себя как ни в чем не бывало, пока Норман не «запрограммирует» власти, чтобы ее арестовали.

      Он набрал телефонный код, чтобы из кухни квартала принесли обед, но между заказом и появлением судков его аппетит как будто разъела апатия. Он поставил пластинку, которую недавно купил, и сел смотреть на подстроенную под музыку игру красок на экране. Композиция только-только началась, а он уже снова вскочил и принялся беспокойно бродить по гостиной. Ни на одном канале телевизора не нашлось программы, которая бы его заинтересовала. Пару дней назад один знакомый уговорил его купить полиформ-набор. Подняв крышку, он подумал было, не начать ли лепить копию роденовского «Поцелуя», но убрал руку и дал крышке упасть снова.

      Злясь на самого себя, он уставился в окно. В эти вечерние часы коллаж Манхэттена сиял ярче всего – пещера Аладдина в многоцветных огнях, великолепных и зрелищных, как звезды в центре галактики.

      Вон там – миллионы людей… Точно смотришь в небо и спрашиваешь себя, которое из этих солнц светит таким, как мы. Господи, когда я в последний раз смотрел в ночное небо?

      Он вдруг сам себе ужаснулся. В последние годы огромное число людей вообще не выходит из дома по вечерам, разве только по конкретному делу, а тогда вызывают к подъезду такси и на открытом пространстве проводят не дольше, чем требуется, чтобы пересечь тротуар. Бродить по вечерним улицам города не обязательно опасно: сотни тысяч, которые еще продолжают по ним гулять, достаточное тому доказательство. На четыреста миллионов жителей страны приходилось по два-три мокера в день, и все равно многие вели себя так, будто и за угол нельзя завернуть, чтобы на тебя не напали. Случаются ведь потасовки, ограбления, стычки между бандами, а иногда и уличные беспорядки.

      Но ведь может же и нормальный человек пойти по своим нормальным делам, правда?

      Привычка укоренилась в сознании Дональда незаметно, так из легкой дымки незаметно сгущается непроглядный туман. Он перестал выходить после шести или семи вечера без дела, лишь бы не сидеть дома. По выходным обычно бывали вечеринки, а в промежутках иногда заходили друзья Нормана или их обоих приглашали к кому-нибудь на обед, концерт или фривент. В приезжающем за ними такси сидел за бронированным стеклом водитель, дверцы машины открывались только с нажатием кнопки на приборной доске, а возле аккуратного сопла кондиционера было прикреплено уведомление, предупреждающее, что цилиндры с усыпляющим газом одобрены муниципальным комитетом по лицензиям. При всей своей обтекаемости и тихом ходе на батареях такси походило на танк, что только усиливало ощущение, будто выезжаешь на поле битвы.

      Что я теперь знаю о своих собратьях-людях?

      Он почувствовал, как на него снова накатывает паника, которую он испытал, выйдя из библиотеки, и ему отчаянно нужно