Всем стоять на Занзибаре. Джон Браннер

чтобы ты вел себя как статика.

      Плоды трудов, гражданин Бацилла?

      Что ж, не так уж невероятно,

      Ведь ты даровит и талантами не обижен.

      Только вот лента в станке химической молотьбы

      Точна до одной молекулы в диаметре.

      Сын, гражданин Бацилла?

      Подай прошение в Департамент евгенической

      обработки,

      А с ним образец своего генотипа.

      Будь готов получить отказ

      И не жалуйся громко, не то соседи услышат.

      Нет, нет, гражданин Бацилла!

      Вот твой памятник и стоит он высоко!

      Машины, которые ты портишь, одежда, которую рвешь,

      Консервы, которые ты жрешь, мебель, которую ломаешь,

      И прочее дерьмо, каким закупориваешь канализацию.

      Si monumentum requiris, circumspice…

      Прослеживая крупным планом (7)

      Все жилы вытянут

      До недавнего времени Эрик Эллерман думал, что самое худшее время суток – это промежуток от пробуждения до приезда на работу, когда собираешься с духом перед неизбежным испытанием встречи с коллегами. Но, похоже, больше «худшего времени» уже не было.

      Вся жизнь превратилась в сущий ад.

      Притулившись за кухонным столом со второй утренней чашкой синтетического кофе (из-за налога на третьего ребенка пришлось распрощаться с надеждой покупать настоящий), он глядел, как солнце сверкает на крышах теплиц, карабкающихся на дальний склон, выплескивающихся за холм и исчезающих в следующей долине. Над крышами громоздилась гигантская оранжевая вывеска «МНЕ ПОДАВАЙ ТОЛЬКО ПРОДУКТ «ХАЙТРИП КАЛИФОРНИИ», ГОВОРИТ «ЧУВАК, КОТОРЫЙ ЧУХАЛ ЧУЙКУ»!

      И сколько еще я смогу жить, круглые сутки видя перед собой работу?

      Из-за хлипкой стены, отделяющей кухню от детской, доносился капризный визг близнецов, представленных самим себе, пока Ариадна собирала Пенелопу в школу. Пенелопа тоже плакала. Ну и сколько еще, пока из соседней квартиры не начнут бить кулаком в стену? Бросив нервный взгляд на часы, он обнаружил, что у него еще есть время допить кофе.

      – Арри! Разве ты не можешь их утихомирить? – крикнул он.

      – Делаю что могу! – послышался злобный ответ. – Если бы ты помог мне с Пенни, было бы гораздо быстрее!

      И – словно эти слова послужили сигналом – в стену застучали кулаком.

      Появилась Ариадна: волосы растрепаны, халат на обвисшем животе распахнут. Перед собой она толкала Пенелопу, так как девочка терла заплаканные глаза и отказывалась смотреть, куда идет.

      – Успокаивай, как сумеешь! – бросила Ариадна. – Желаю удачи!

      Внезапно Пенни метнулась вперед, выбросив перед собой руки. Одна ручонка задела чашку, которую держал Эрик, и остатки содержимого пролились на подоконник и закапали с него на пол.

      – Ах ты маленькая дрянь! – взорвался Эрик и дал дочери затрещину.

      – Эрик, прекрати! – крикнула Ариадна.

      – Только посмотри, что она наделала! Просто чудо, что на одежду мне ничего не попало! – Вскочив на ноги, Эрик увернулся от темно-коричневой жидкости, стекавшей с края встроенного складного стола. – А ты заткнись! – добавил он, обращаясь к старшей дочери.

      – Ты