Стравинский. Александр Строганов

И те и другие – крепыши, и те, и другие стремятся к местам обитания человека, что часто является причиной их гибели.

      Казалось бы, парадокс. Казалось бы, ген опасности уже давно должен был созреть в них, и путешествовать от особи к особи, из поколения в поколение как родимое пятно или косоглазие. Однако, надо же, свинки упорно обнимают солнечные лужи в наших дворах, а осы, вибрируя, карабкаются по окнам, исследуя приметы быта.

      Мы-то уверены, что это всё – по глупости. Да что там? Мы даже не задумываемся над побудительными мотивами крылатых и хвостатых своих родичей. А, между тем, в странном поведении зверушек сокрыта глубокая идея…

      Смерть привлекательна.

      Может быть, сам смысл их существования – напоминание и предостережение нам?

      Люди – не осы и не свинки.

      Хотя, в контексте нормальной анатомии в случае хрюшек, а в патологической психологии в случае ос, сходство столь разительно, что раньше или позже проблема родства заявит о себе, как говорится, во весь голос. И, в свете всеобщего торжества низких истин, не факт, что человек окажется первым в очереди на Беседу. Даже если у него, скажем, дырка в голове.

      Ножи, мокрые тряпки, ножки, ножи, ножки, мухобойки, нарукавники, подзатыльники, пяточки, лопатки, липкая лента, крючья, мешки, топоры, затылки, колья, языки, тазы и блюда… Согласитесь, слишком много улик для наивной сельской свадебки?.. да и городской свадебки, когда это – провинция.

      Я уже не говорю о бутылях и скользких пятнах. Брр!

      Забудьте.

      И не обязательно иметь дырку в голове. Достаточно вспомнить свои, эх! шесть лет, и, вместо того, чтобы горестно следовать тысячным атласом своим начеку согбенно, завернуть в первую попавшуюся боковскую подворотню, распрямиться, крыла расправить, руки в бок, да и шагнуть в дворик-конфорку.

      Как за пазуху. Как в лопухи.

      Тут тебе и радуга, и смак, и коленца, и поцелуй. Синева и поросятки!

      И мама жива. Нарезает салат из мясистых томатов. Говорю с такой горечью, будто ее совсем не стало. Скучаю.

      А если повезет – просто синева. Без свадьбы, без пентюхов и плясунов этих.

      Принести с собой немного бисера, дорого не обойдется, и любоваться и хохотать со свинками без умыслов и понуканий сколько душе угодно.

      Здесь же осы. Ос не бойтесь – они благость чуют. Отрада.

      В самом, что ни на есть, городе. Меж стен и колючек. Пастораль. Грядущая идиллия. По углам травка проклевывается. Скоро, скоро будет лужайка с васильками и зрячим дубом. Он единственный знает, как утешить, когда и как правильно шепнуть – все проходит. С поклоном. Как было принято в былые годы.

      А, может быть, поклон и ни к чему.

      Забыто многое. А многого отродясь не знали.

      Экклезиаста редко кто читает. Экклизиаста, Давида царя. И прежде так было.

      Еще в баню ходить перестали. Так – единицы ходят. Выпить, побалагурить.

      Девственным остается только дым. Дым и девственницы.

      А раньше как было? Уже и не вспомнить.

      Впрочем,