Волхв. Джон Фаулз

подняла бокал. Доверчивые серые глаза – оазис невинности на продажном лице, словно остервенилась она под давлением обстоятельств, а не по душевной склонности. Остервенилась и научилась рассчитывать только на себя, но при этом выглядеть беззащитной. И ее выговор, уже не австралийский, но еще не английский, звучал то в нос, с оттенком хриплой горечи, то с неожиданной солоноватой ясностью. Загадка, живой оксюморон.

      – Ты один пришел? Ну, в гости?

      – Один.

      – Держись тогда за меня сегодня, хорошо?

      – Хорошо.

      – Зайди минут через двадцать, я управлюсь.

      – Да я подожду.

      – Нет, лучше зайди.

      Мы неловко улыбнулись друг другу. Я вернулся в нижнюю квартиру.

      Маргарет вскочила. Похоже, она меня дожидалась.

      – Николас, тут одна англичаночка очень хочет с тобой познакомиться.

      – Боюсь, твоя подружка меня уже застолбила.

      Она уставилась на меня, оглянулась по сторонам, вытолкнула меня в прихожую.

      – Слушай, не знаю, как объяснить, но… Алисон, она невеста моего брата. А тут, между прочим, его друзья…

      – Ну и?

      – У них с ней старые счеты.

      – Опять не понимаю.

      – Просто не люблю мордобоя. Мне хватило одного раза. – Я притворился идиотом. – Она должна быть верна ему, и друзья об этом позаботятся.

      – Да у меня и в мыслях нет!

      Ее позвали в комнату. Уверенности, что меня удалось вразумить, у нее не было, но она явно решила, что дальнейшее от нее не зависит.

      – Веселая история. Но ты хоть усек, что я сказала?

      – Вполне.

      Она понимающе взглянула на меня, уныло кивнула и ушла. Я минут двадцать постоял в прихожей, выскользнул, поднялся на свой этаж. Позвонил. После долгого перерыва из-за двери донеслось:

      – Кто там?

      – Двадцать минут прошло.

      Дверь открылась. Алисон собрала волосы в пучок и завернулась в полотенце; шоколадные плечи, шоколадные ноги. Убежала обратно в ванную. Забулькала вода в сливе. Я крикнул:

      – Мне сказали, чтобы я к тебе не клеился.

      – Мегги?

      – Говорит: не люблю мордобоя.

      – Корова гнойная. Может стать моей золовкой.

      – Да знаю.

      – Изучает социологию. В Лондонском университете. – Молчание. – Уезжаешь и думаешь, что за это время люди изменятся, а они все те же. Глупо, правда?

      – Что ты хочешь этим сказать?

      – Подожди минуточку.

      Я подождал, и не одну. Наконец она вышла. Простенькое белое платье, волосы снова распущены. Без косметики она была в десять раз красивее.

      Улыбнулась, закусив губу:

      – Ну как?

      – Королева бала. – Она не отводила глаз, и я смешался. – Спускаемся?

      – Налей на донышко.

      Я налил как следует. Глядя, как виски течет в бокал, она проговорила:

      – Не знаю, почему я боюсь. Почему я боюсь?

      – Чего боишься?

      – Не знаю. Мегги. Ребят. Землячков своих ненаглядных.

      – Тот мордобой вспомнила?

      – Господи. Дурость полнейшая. Пришел клевый парень из Израиля, мы просто