Двуявь. Владимир Прягин

к машине. Комитетчик достал из внутреннего кармана мини-планшет, сфотографировал стену. Юра спросил:

      – А можно мне тоже снять?

      – Можно, конечно. Или вы по-прежнему верите, что тут секретная база?

      У Юры планшет был больше – стандартная студенческая модель, которая не влезала в карман, а потому носилась в наплечной сумке-футляре. Круг со скалы перекочевал на экран, сохранив размеры – приблизительно дециметр в диаметре.

      – Готово?

      – Да. Но что этот символ значит?

      – Вообще-то, Юрий, я надеялся, что именно вы мне поможете окончательно разобраться. Моей информации недостаточно.

      Чем тут может помочь студент, комитетчик не пояснил. Они вернулись в машину, и та стартовала без промедления. На обратном пути из горного царства в ставропольскую степь все трое молчали. Юра вспоминал рисунки на скале и на коже, мрачно прикидывая, существует ли хоть какая-то вероятность, что всё это – случайное совпадение. Фархутдинов сосредоточенно водил пальцем по экрану планшета, потом, подняв голову, предложил:

      – Могу вас прямо к университету подбросить.

      – Не стоит, – поспешно сказала Тоня, – мы так дойдём.

      – Как знаете.

      На стоянке распрощались – боец невидимого фронта пообещал, что в скором времени опять позвонит, и удалился в свою «контору», студенты же побрели в сторону вокзала. Залитая солнцем улица шумела на разные голоса – на прогулку, похоже, выбрались все, кто не был занят срочной работой. Городская суета успокаивала, напряжение слегка отпустило, и Юра, чтобы не зацикливаться на мыслях о «чёрной метке», попросил:

      – Расскажи мне про этот твой Алатырь. Подробности какие-нибудь. А то вы там диспутировали, а я стоял дурак дураком.

      – Подробно я и сама не знаю, я ж не энциклопедия.

      – Ну в двух словах хотя бы.

      – Ладно, уговорил. Только мне шпаргалка нужна.

      С трудом отыскав свободную лавочку, они сели в тени каштана. Тоня взяла планшет и, подключившись к библиотеке, пару минут листала какие-то документы, после чего доложила:

      – Ага, ну вот. Был такой «Стих о Голубиной книге». Считалось, что он иллюстрирует народные христианские представления на Руси. Правда, по другой версии, это – языческий древний текст, который только замаскирован под христианский. А ещё говорили, что это… так, погоди, сейчас процитирую… славянский космогонический миф, имеющий общеиндоевропейские корни.

      – Общеиндоевропейские? – повторил он с некоторым трудом. – Крутое слово, надо запомнить. А суть у этого мифа в чём?

      – Мудрый царь объясняет устройство мира. Ну и, среди прочего, говорит, что «белый Латырь-камень всем камням мати». А в другом варианте – «белый Латырь-камень всем камням отец».

      – Почему отец?

      – Потому что «с-под камушка, с-под белаго Латыря протекли реки, реки быстрые по всей земле, по всей вселенной, всему миру на исцеление, всему миру на пропитание».

      Юра поскрёб в затылке, но так и не придумал в ответ ничего интеллектуального. Пробурчал:

      – Ладно,