Тень мачехи. Том 1. Светлана Гимт

на лопнувшее переднее колесо жёлтый пассажирский автобус. Волегов сбросил скорость, объезжая неудачливую троицу. И увидел за автобусом низенького инспектора ДПС с планшетом в руках. Рядом стояли двое мужчин и высокая, до неестественности худая женщина лет пятидесяти. Её холёное лицо исказила маска страдания, подол бежевого винтажного платья, видневшегося из-под расстегнутой шубки, прилип к коленям. В плетёном колье, лежащем на ключицах блестящей паутиной, ярко вздрагивали белые бриллианты – в такт крику своей хозяйки.

      Судя по всему, это была владелица «лексуса». И она орала на мужиков так, что даже проезжавший мимо Волегов расслышал её слова: «…хамло, я в суд подам!» Голос был глубоким, зычным, более подходящим к образу базарной торговки, нежели к романтическому имиджу декадентствующей музы. И этот контраст внешнего и внутреннего напомнил Сергею его мать. Та тоже хотела казаться измученной и утонченной, носить меха и драгоценности… Может, и кажется, и носит теперь. Но во времена его детства она лишь коллекционировала открытки с фотографиями таких вот атмосферных дамочек, да скандалила с отцом – тем же трубным, визгливым голосом. Ругалась всегда из-за денег, называла мужа сшибалой, мостырником и паупером голозадым. Он огрызался: «Знала, что за учителя шла, а не за генсека!» Иногда Сергей думал, что, может быть, именно из-за этих скандалов отец распробовал «беленькую» и начал всё чаще проводить с ней вечера, а потом и встречать утро.

      Мать много требовала от него, требовала не по рангу, а сама работать не желала, ссылаясь на двух часто болеющих детей. Лишь числилась библиотекарем, чтобы не попасть под статью о тунеядстве. А на работу ходила бабушка, по шесть дней в неделю чихала там от бумажной пыли, только и успевая менять носовые платки – белые флаги проигранной войны с аллергией. Каждый месяц она приносила зарплату своей любимой, но кажущейся такой несчастной, дочери. И та брала, всю, до копейки – нигде не ёкало.

      А вот Сергей со старшим братом Дениской работали с самого детства. То горбатились на соседском огороде, то скотину пасли, а, став постарше, вычищали совхозные коровники. «Да, трудиться я всегда умел, в этом не откажешь», – подумал Волегов, съезжая на Чурскую эстакаду по Автозаводскому мосту. Он был всё ближе к третьему транспортному кольцу, недалеко от которого стоял элитный коттеджный поселок, где в роскоши частной резиденции ждала его жена.

      Что бы сказала мать, узнав, каких высот он достиг? Если бы знала, что нужно просто подождать, а не бежать за богатым влиятельным мужиком, бросив собственную семью – остановилась бы?

      Вряд ли, в который раз осадил себя Сергей. Надо трезво смотреть на вещи. Мать потому и сбежала, что хотела стать обеспеченной немедленно, не тратя годы на ожидание. Да и безоговорочно верить в то, что твой ребенок доберется до верхушки муравейника, не каждая сможет.

      … – Она из-за тебя нас бросила, ты её не слушался! – Дениска, старший брат, тыкал в него пальцем. Было жутко обидно и в то же время страшно до