Модноверие (сборник). Сборник

и конец всякого зла, ибо они или, веселясь, неистовствуют, или прорицают ложь, или живут беззаконно, или скоро нарушают клятву. Надеясь на бездушных идолов, они не думают быть наказанными за то, что несправедливо клянутся. Но за то и другое придет на них осуждение, и за то, что нечестиво мыслили о Боге, обращаясь к идолам, и за то, что ложно клялись, коварно презирая святое».

      – Что ты там бормочешь? – зарычал волхв. – А ну-ка, братья и сестры – выкинем попа из капища священного!

      Общинники снова начали переглядываться. Отец Владимир побледнел, ухватился за край стола и повысил голос:

      – Вы что же, люди, не видите, что это жулик? На доске, – священник указал на лик Беруна, – урода вырезал, а вы и рады. В Библии же сказано: «Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли; не поклоняйся им и не служи им, ибо Я Господь, Бог твой, Бог ревнитель, наказывающий детей за вину отцов до третьего и четвертого рода, ненавидящих Меня».

      – Он еще грозится! – закричал Славомудр-Тюляпкин, потрясая костлявыми кулачками. – Бей его!

      Толпа тревожно загудела и надвинулась на отца Владимира. И было бы тут столпотворение и даже побоище, если бы не вмешательство третьей силы, а именно – электричества. Сделанная на скорую руку, наспех, то есть кое-как, проводка не выдержала напряжения, и изоляция на проводах начала плавиться.

      Свет замигал, погас, сыпанули искры, и сразу же вспыхнул бархатный занавес со звездами. Люди закричали, устремляясь к выходу. Огонь быстро перекинулся на шкафы и стулья, пополз по стенам.

      Господин Иванов вместе с голым Славомудром-Тюляпкиным оказался в первых рядах бегущих, а за ними валили обезумевшие от ужаса общинники. Густой, едкий дым заволок все вокруг, и в нем трудно было понять, где выход.

      Очутившись на улице, то есть в безопасности, господин Иванов занялся тем, что любил и, как он думал, умел – принялся руководить.

      – Эй, там! Ноль один позвоните! И в милицию! Ну, быстро, быстро! – кричал он, тыча толстым пальцем в толпу. – Женщин вперед пропустите! И детей! Тюляпкин… тьфу ты, Славомудр! Что ты ботинок в руке держишь? Надень его.

      Кандидат в волхвы заскакал на одной ноге, послушно натягивая на голую ногу чей-то ботинок. Из дверей и окон котельной валил дым, прошитый острыми языками пламени.

      – Так, все целы? – спросил господин Иванов.

      – Волхва нет, – сказал кто-то.

      – И этого… с крестом. Священника, короче.

      На лице господина Иванова образовалась унылая гримаса. Пожар в культовом здании, да еще и с человеческими жертвами – это грозило потерей мэрского кресла.

      – Кто-нибудь… Славомудр! Иди туда. Посмотри, – господин Иванов кивнул на дверь.

      Славомудр-Тюляпкин сделал пару неуверенных шагов в сторону котельной и остановился.

      – Ну?!

      – Не могу, – выдавил заместитель мэра. – У меня фаерофобия.

      – Чего-о? – не поверил господин Иванов.

      – Боязнь огня. С детства. Я в газете «Спид-инфо» прочитал –