Чао, Феликс Вивас. Сергей Осмоловский

кивнула им в окно девушка Романа. – Объединяйтесь.

      София уже подошла к водительской двери. Она дёрнула за ручку, но та оказалась заперта. Дёрнула сильнее, ещё сильнее – Герман сглотнул, опустил стекло, и София выплеснула ему на голову всё, чего понабралась в Италии:

      – O, Dio! Ma guarda questo! Cos’altro si poteva aspettarsi – certo che un’uomo sta al volante!

      Девушка Романа заметила с кресла:

      – Хы! Если гора не идёт к Орнелле Мути, то Орнелла Мути сама идёт к горе.

      – Non sai guidare, ma ti metti! Buongiorno, cretino, dai fuori!¹⁹

      – Хы… Чую, разговор будет долгим, – заметила девушка Романа.

      Рома похлопал друга по плечу. Тот обернулся, словно попрощался, открыл дверь и вышел. Он слушал Софию, будто силился её понять, она же тараторила без умолку, горячо и страстно, активно помогая себе жестами и тем нарочно сбивая противника с толку. Ну и выпуская, разумеется, пар за эту сволочь Марио, который до сих пор не сподобился даже на смс-ку.

      – Guidi come un deficiente! Non hai le mani, o gli occhi ti mancano?! Che idioto ti insegnava a pilotare una macchina?! Ecco, guarda, cos’hai fatto – hai rotto tutto!²⁰

      София красноречиво указала на расцелованный бампер. Герман понимающе выпятил губу, потёр лоб, кивнул…

      За происходящим внимательно следила парочка с заднего сиденья:

      – О чём кричат нерусские? – спросила девушка своего Романа.

      – Тщщ! – шикнул тот, вслушиваясь в софийские эскапады.

      – O, Madonna, non sopporto questo! Inoltre, anche sta annuendo. Ѐ incredibile! Ѐ impossibile! Ha sottoportato ai pericoli due donne carine, rotto la macchina e ancora sta ritto e fa la finta di capisce qualcosa!²¹

      Герман подумал-подумал да и ответил:

      – Signorina, calmati, sci-sci, tranquilla! Capisco tutto che vedo e sento. Era la colpa mia, ma poi, questo vale per gridare contro me a squarciagola?²²

      Говорящих на итальянском языке мы каждый день в булочной по несколько встречаем, а тем паче тут, на подмосковной трассе – просто некуда плюнуть, верно? София же настолько отвыкла от российской действительности, что так и застыла на месте с открывшимся для ругани ртом.

      – О чём говорят-то, спрашиваю? – не унималась девушка в гетрах.

      – Да тише ты! – не выдержал Роман. – Не видишь, знакомятся!

      Между тем, экспрессивная итальянская поза Софии заменилась сдержанной русской. Смутившись, она лёгкими оборками привела себя в порядок и растянулась в певучей улыбке.

      – Sofia, – протянула она Герману руку.

      – Ermanno, – ответил пожатием тот.

      Из автомобиля Германа высунулась девичья голова.

      – Да говорите ж вы по-человечьи, Дольчегаббана вас побери! Номера-то российские у обоих!

      Только здесь София и Герман осознали всю анекдотичность ситуации, расслабились и разрядились в непринужденном смехе.

      – Гера по-нашему, – поправился Эрманно.

      И они ещё долго смеялись, как будто нарочно затягивали весёлость момента, чтобы подольше рук не размыкать. И не размыкали…

      У столкнувшихся машин, где кучкой топтались Роман, его девушка и мама Елена, суетились представители двух конкурирующих страховых компаний: вёрткий тридцатилетний мужчина, молодость которого уходила корнями в Одессу, и Инна, уже знакомая вам по порядку изложения, но ещё не знакомая Софии

19

На озвучании картины переводчик, вынужденный из-за цензуры избегать непереводимого итальянского фольклора, все эти множественные "кретино-идиото" перевёл бы коротко и безапелляционно: "Здравствуйте". В некупированном же варианте София выпалила следующее: "О, господи! Только посмотрите на это! Чего ещё можно было ожидать – конечно, мужчина за рулём!.. Водить не умеешь, а берёшься! День добрый, придурок, а ну вылезай!"

20

"Посмотрите", – так бы выкрутился переводчик за кадром. Мы же позволим себе полный текст: "Водишь, как дефективный! Ты безрукий, что ли, или глаз у тебя не хватает?! Какой идиот учил тебя управлять машиной?! На, посмотри, что ты сделал – ты же всё сломал!"

21

"Это невероятно", – такими словами сохранил бы переводчик лицо благочестивой Софии, но мы за полную достоверность, поэтому: "Матерь Божья, я этого не вынесу! Он ещё сидит и кивает! Это невероятно! Это немыслимо! Подверг двух милейших дам опасности, сломал машину и сидит себе ровно и делает вид, что понимает что-то!"

22

Сударыня, успокойтесь, тише. Я понимаю всё, что вижу и что слышу. Я виноват, но оно стоит того, чтобы кричать на меня во всё горло? (ит.)