.

за течение дел, или же пусть она и ее подчиненные считаются с интересами государственного управления. Надо твердо и бесповоротно установить такой порядок, чтобы ни одно распоряжение правительства, касающееся интересов войны, не издавалось без сношения со Ставкой и чтобы ни одно распоряжение Ставки по гражданской части не проводилось без ведома Совета министров или подлежащего ведомства. Наш долг доложить об этом государю и указать, что настоящее положение длиться не может».

      П. А. Харитонов, вполне соглашаясь в существе с мнением А. В. Кривошеина, отметил, что поддержание связи и взаимное осведомление путем переписки по возникающим вопросам вызвало бы на практике значительные затруднения и замедления. Поэтому представлялось бы предпочтительным прибегнуть к уже испытанной в Турецкую войну мере, а именно – к назначению при Ставке правительственного комиссара, который, будучи в постоянной связи с правительством, являлся бы при великом князе докладчиком по гражданским делам.

      Кн. Н. Б. Щербатов:

      «За короткий срок моего пребывания во главе Министерства внутренних дел я на горьком опыте убедился, что дальше так идти не может. Губернаторы заваливают меня запросами и телеграммами о невыносимом положении, порождаемым деяниями военных властей. При малейшем возражении – окрик и угрозы, чуть ли не до ареста включительно. Невозможно разобраться, чьи приказания и требования следует исполнять. Сыплются они со всех сторон, причем нередко совершенно противоречивые. На местах неразбериха и путаница невообразимые.

      Распоряжаются все, начиная от любого предприимчивого прапорщика. В возникающих спорах и столкновениях высшие военные начальства становятся на сторону своих, но за всякий беспорядок отвечать должны чины Министерства внутренних дел. Среди последних все сильнее проявляется стремление или перевестись во внутренние губернии, или же просто уйти в отставку. Получается в итоге полное расстройство местной службы. Это явление надо во что бы то ни стало остановить, иначе скоро правительство окажется без аппарата на местах. Но министр внутренних дел ничего не может сделать. И юридически, на основании положения о полевом управлении, и фактически у него нет реальной власти на территории театра войны. Эти подробности, конечно, неизвестны массе населения, да и самим деспотическим прапорщикам. В их глазах во всем и во вся виновато ведомство внутренних дел. В конце концов, я, в качестве министра, становлюсь всеобщим козлом отпущения, тем злосчастным Макаром, на которого все шишки сыплются. Лично мне это все равно, но ведь страдает авторитет правительственной власти. В толпе ширятся толки о бездеятельности, неспособности Совета министров, подогреваемые беззастенчивой печатью и некоторыми

      общественными кругами. К каким это может привести последствиям при общем возбуждении умов – едва ли нужно говорить. Если подобные толки служат громоотводом для одних и способом достижения