Загадки Красного сфинкса. Татьяна Александровна Яшина

которую торжественно протягивал мне ухмыляющийся вербовщик, ручка была мокрая, я испугался, что выроню выпивку и контракт не состоится, как вдруг почувствовал резкую боль.

      Потому что в ухо мне вцепилась толстая женщина в высоком плоеном чепце, в которой я узнал свою старшую сестру Марию.

      – Забери свое мерзкое пойло, мерзавец! – закричала она в лицо вербовщику. – Ты никуда не пойдешь, Люсьен!

      Выкручивая мое ухо, она другой рукой выдернула у меня кружку и запустила ею прямо в грудь вербовщику, окатив пивом его кожаный колет – но монета осталась на дне.

      – Да куда ты лезешь, полоумная баба! – взревел он и кинулся на нас. Сестра побежала прочь, таща меня как на буксире, но ландскнехт уже вцепился мне в ворот рубахи. Оборванцы окружали нас, не отставая от своего предводителя.

      – Оставь их, иуда! – закричал возчик, щелкая кнутом по руке бородача. – Сам воюй за своего герцога!

      Бородач, зарычав, отпустил меня и оглянулся, но возчик заорал «Ю-ху-у-у!» и хлестнул вожжами своих тяжеловозов, направляя телегу вразрез между мной и вербовщиком. Под ее прикрытием мы с сестрой свернули в переулок, потом в другой, в третий и остановились только когда Мария изрядно запыхалась.

      – Люсьен, мальчик мой, какая муха тебя укусила?

      – Мне семнадцать лет, я могу делать что хочу! Надоело! Хочу уехать! Хочу на войну!

      – Офицером решил стать? Размечтался! Дадут тебе в руки пику и зарубят в первой же стычке!

      – Ну и что? Ну и зарубят. Сколько людей вербуется, что я, лучше других, что ли?

      Мы присели на крыльцо у какого-то дома и на наш громкий спор опять начали собираться зеваки. Увидев это, сестра замолчала, взяла меня за руку и приблизила мое лицо к своему:

      – Люсьен, если ты хочешь чем-то заняться, тебе не обязательно уезжать на войну. Хочешь, я поговорю с мужем и он возьмет тебя приказчиком? Уж два дуката в месяц точно заработаешь.

      Как будто я хотел денег! Я представил себе ее мужа Жана-Батиста, его кроткую длинную физиономию, представил его контору – тесное, темное здание с вечным запахом уксуса, представил, как я торгую уксусом, и мы все ходим к матушке на обеды по воскресеньям… Я уже было открыл рот, чтобы ответить, но увидел, с какой тревогой смотрит на меня сестра, увидел, как тяжело она дышит, как съехал чепчик с ее поседевших волос – никогда она не допускала ни малейшего беспорядка в туалете! – и сказал совсем другое:

      – Спасибо, Мария. Я подумаю.

      Мне показалось, что она испугалась еще больше.

      – Люсьен, что с тобой? Что? – ее губы задрожали и она уткнулась в кружевной платочек. – Ты убьешь матушку, за что ты хочешь ее так наказать? Что мы сделали тебе плохого?

      Я взял ее за руку и спросил:

      – Проводить тебя до дому? Обещаю до завтра не убегать на войну.

      – Нет уж, давай-ка лучше я тебя провожу, мой милый.

      Когда мы зашли в наш маленький домик, то первым, что услышали, было мое имя, повторяемое на разные лады. То разом говорили батюшка и матушка, то мое имя произносил