Жанна. Фантазия в стиле готики. Рина Львовна Хаустова

хочу увидеть лицо Бога!

      Дофину кажется – он ослышался. Переспрашивает:

      – Что?

      – Я хочу видеть того, кто придет. Посланника Бога. Я хочу видеть все – и его начало и его конец.

      Дофин молчит. Потом спрашивает:

      – Больше ничего?

      – Больше ничего!

      Дофин пожимает плечами.

      – Хорошо! Вы остаетесь. Мы вместе подождем вашего посланца небес. Я, Буржский король, даю вам должность канцлера и хранителя печати при моем дворе.

      Дофин еще раз задумчиво смотрит на неподвижную стражу. Осторожно обходит разбросанные тела. Из темноты появляется человек с собачьим взглядом. В его руках факел. Он пытается помочь Дофину спуститься. Дофин отталкивает его. Спускается по лестнице. Его догоняет голос Монсеньора:

      – Спокойной ночи, – и после мгновенного колебания, голос добавляет – сир!

      Дофин вздрагивает. Машет рукой. Выходит во двор. Останавливается под луной. Стоит. Ловит ртом злой холодный ветер. Луна колдует над ним, ворожит, взмахивая прозрачными рукавами туч.

      Он стоит растерянный. Злой. Бледный. Несчастный.

      Внезапно, словно решившись на что-то, тихим шагом крадется к башне, нависшей над рекой.

      Ни одна живая душа не встречается на его пути. Темным призраком входит в башню. Чуть не наступает на тела. В мертвенно-синей темноте стражники кажутся мертвыми. Дофин поднимается по лестнице. Замирает на пороге.

      Лунный свет чертит на белесых пористых камнях бледный круг. Черные кресты решеток едва проступают из тьмы. Дальше, в глубине стен – чернота.

      Дофин снимает со стены факел и освещает комнату …

      В бойнице, над сводом, чья-то терпеливая рука выдолбила в камне знаки. Сейчас они дрожат, наполняются жизнью в колеблющемся свете огня.

      Дофин видит рыцаря, стоящего возле креста… карбункул в сиянии солнечных лучей, пять восьмиконечных крестов, выложенных журавлиным клином, указывают куда-то вниз… Две фигуры, склоняясь друг другу, тайно делятся сокровенным. На других камнях он видит отпечатки поднятых ладонями вверх человеческих рук. Копья и распятия. Выше написано на латыни – «Мы просим прощения у Господа!» Взгляд Дофина соскальзывает вниз и останавливается на выбитой в камне лилии…

      Догорающий факел чадит. Дофин Карл бросает его на каменные плиты и ощупью спускается вниз. Расталкивает пинками перепуганных обитателей башни.

      – Кто сделал это?

      Он указывает пальцем вверх. Стражники в кособоко натянутых со сна кольчугах, кривятся перед ним в полутьме. Они не понимают. Дофин ведет их вверх. Тычет пальцем.

      – Кому из вас известно, кто начертал наверху знаки? Не бойтесь, отвечайте смело и тот, кто расскажет, получит от нас милость!

      От горстки стражников тут же отделяется один. Ярко освещается лицо в пунцовых пятнах.

      – Отец мой, – начинает он, и голос его то и дело прерывается и взвизгивает по щенячьи, – служил верой и правдой вашему отцу, а дед мой деду вашему и прадеду, а прадед мой начинал службу свою при короле Филиппе Красавце. При нем появились в башне эти знаки, сир… а начертал их…

      Стражник