Между небом и тобой. Лоррен Фуше

и питается растущими на них водорослями. У нее острые края, и она может даже прорезать ими, прикрепляясь, круговые бороздки, а еще у нее есть толстая нога, которая ей нужна и чтобы двигаться, и чтобы прикрепляться к скале. Иногда пателла присасывается так сильно, что оторвешь – и видишь на камне кружочек, зато никакие волны ей не страшны. Мама вот так же прилепилась к Груа. И Жо, и я тоже. Прозвище не обидное, так на самом деле. И вообще я дома, и я должна быть гостеприимной.

      – Хочешь, устроим пикник на Кошачьем мысу? Кошачий мыс – он сразу за маленьким маяком с красной крышей, в начале дикого пляжа, там еще и заповедник[41]. Скалы сверкают на солнце, и под ногами тоже искры…

      – А как мы туда попадем?

      – На великах! Я возьму мамин, а тебе дам свой.

      – Я не умею на велосипеде. – Шарлотта вроде как стесняется, признаваясь в этом.

      – Смеешься, что ли?

      Нет, она правда никогда не садилась на велик!

      – Ладно, тогда поедешь сзади, на багажнике.

      Теперь надо позаботиться о еде, и этим займусь я, недотепа Шарлотта на кухне способна только помешать – мамаша не разрешает ей ничего там трогать, даже кусочек хлеба ножом отрезать тоже не разрешает.

      – Ты любишь андуй?[42]

      Опля попробовал первым и оценил. Тогда сестрица тоже попробовала и попросила добавки, а я не стала ей говорить, что она уплетает за обе щеки свинячьи кишки, которые коптили на древесном угле. Делаю сандвичи с колбасой, укладываю яблоки и бутылку воды, их мы тоже возьмем с собой. На Шарлотте розовая водолазка, обута она в кожаные сапожки, наряд не для пикника в скалах, и я даю ей свой свитер, теплую куртку и старые кеды-конверсы.

      Прощаемся с Опля – его мы на пикник не берем, седлаю велосипед.

      – Давай садись на багажник. Только ноги расставь, чтобы не попали в спицы, и особо не двигайся, если будешь ерзать, рухнем. Да не волнуйся ты, я аккуратно поеду.

      Еще бы: я нужна маме, да и мне самой шкура пока дорога.

      На Груа нет светофоров, но есть перекрестки, на которых надо останавливаться. Сперва я еду медленно, потом, расхрабрившись, кручу педали все быстрее и быстрее. Хотя… хотя если с Шарлоттой что-нибудь случится, то папа станет любить меня еще меньше.

      Ночью шел дождь, сейчас солнце сияет вовсю, полно луж, еду прямо по воде, расставляя ноги в стороны, Шарлотта мне подражает, и мы хохочем, несмотря на то что с тех пор, как ты умерла, Лу, у меня на сердце камень. Мы с сестрой первый раз в жизни в сговоре.

      – Сделаем крюк и заедем в Пор-Лэ[43]. Я познакомлю тебя с друзьями.

      У меня есть друзья из местных и есть такие, которые приезжают только на каникулы. С двойняшками мы ровесники, они живут в Париже, их зовут Эллиот и Солаль. Их бабушка и дедушка, Изабель и Жильдас, друзья моих бабушки и дедушки. Раньше, давным-давно, в Пор-Лэ было несколько заводиков, где делали консервы из тунца и сардин, и еще первая во Франции рыболовецкая школа.

      Еду по тропинке, стараясь не задевать швартовы. Сейчас отлив, лодки на мели. Оставляю велик в траве, и мы идем к белому домику над самой водой. Близнецы танцуют на террасе.

      – Привет!

41

На острове Груа действительно находится заповедник, причем не совсем обычный: на этой территорий сохраняются в естественном состоянии уникальные геолого-минералогические образования – например, розовые пляжи, усыпанные гранитной крошкой.

42

Одна из гастрономических приманок Бретани – мясные закуски, самая известная из них – колбаса из субпродуктов под названием «андуй». При изготовлении андуй двадцать пять свиных кишок сплетают крест-накрест, высушивают, затем коптят, и в разрезе хорошо видны круги, из которых состоит эта колбаса. Едят ее в основном холодной, с хлебом и сливочным маслом.

43

Пор-Лэ – крошечный рыбацкий порт на острове Груа.