Между небом и тобой. Лоррен Фуше

друзей… А шведская туристка, которой я починил велосипед?.. Я бы мог, если бы захотел. Надо было, ой надо было. По крайней мере, ты обвиняла бы меня не зря, любимая.

      – «Вот что я тебе поручаю, бализки», – декламирует нотариус. И поднимает глаза: – Бализки?

      – Семейное словечко. Продолжайте.

      – «Тебя никогда не заботило счастье наших детей, так вот, я поручаю тебе сделать их счастливыми. Ты был изумительным любовником, великолепным мужем, но никаким отцом. Твои отец и дед надолго уходили ловить рыбу, это была их работа, ты поступал точно так же, работая в клинике. Твои предки дневали и ночевали в море, ты пропадал на дежурствах. Наши дети преуспели каждый в своей профессии, но они несчастливы. И, раз ты сейчас это слышишь, значит, я больше ничего не могу для них сделать. Поэтому и доверяю их тебе. Сириан женат, у него дети, Сара свободна, она порхает с цветка на цветок, берет свой нектар откуда только сможет, и оба они ничего не понимают в любви. Тебе случалось воскрешать пациентов после остановки сердца. Прошу тебя, верни улыбку на лица наших взрослых детей, они ведь носят твою фамилию. Предоставляю тебе полную свободу действий. Счастье – штука заразная. В конце операции – сюрприз».

      К чему весь этот фарс, Лу?

      Нотариус между тем невозмутимо продолжает:

      – «Сириан и Сара ничего не должны знать. Я запрещаю тебе говорить с ними об этом. И со своим товариществом Семерки тоже. Твоя миссия более чем выполнима. У тебя есть сколько угодно времени после двухмесячного периода надежности[30]. Ни одно агентство не в курсе твоих действий, и это письмо не самоуничтожится».

      Он поднимает на меня глаза:

      – Ваша жена имеет в виду фильм с Томом Крузом.

      – Ничего подобного. Речь о сериале с Питером Грейвсом и Барбарой Бейн. Вы тогда еще не родились, его показывали в шестидесятых.

      – А намек на товарищество Семерки вам понятен?

      Я киваю головой и спрашиваю, в свою очередь:

      – Можете объяснить, что значит «сюрприз в конце операции»?

      – Ваша жена оставила еще одно письмо, адресованное вам, вашему сыну и вашей дочери, но я передам его только после того, как ваша миссия будет выполнена.

      – Отдайте мне его немедленно! – ору я как ненормальный. – Сара и Сириан – взрослые люди, они живут в пятистах километрах от Груа и выбрали себе такую жизнь, какую сами захотели. Лу была больна, ее болезнь и внушила ей столь странную идею. Я врач и знаю, что говорю. А вы нотариус, и у вас недостаточно квалификации, чтобы судить о счастье других людей.

      – Моя роль ограничивается тем, чтобы сообщить вам последнюю волю вашей покойной супруги, доктор. И не мое дело, каким образом вы эту ее последнюю волю станете осуществлять.

      – А кто тогда будет решать, выполнил я поручение или нет?

      – Я задал вашей ныне покойной супруге этот вопрос, она ответила, что вам доверяет.

      – И при этом обвиняет в предательстве?

      Нотариус пожимает плечами – дескать, тут уж ничего не поделать.

      – Чего только не увидишь

30

В течение «периода надежности», предусмотренного статьей 132-23 Уголовного кодекса Франции, осужденный не имеет права пользоваться льготами по смягчению режима содержания.