Между небом и тобой. Лоррен Фуше

лезь не в свое дело, – советует ей братец.

      – Твоя жена считает, что предательство заразно? – спрашиваю я. До чего же наш сын мне противен.

      – Скажи лучше, как ты мог так поступить со своей женой! – взрывается он. – Спихнул маму в дом престарелых, чтобы развязать себе руки и делать что твоей душеньке угодно!

      Заталкиваю кулаки поглубже в карманы, а то ведь дал бы в морду

      – Пошел вон. Мне не надо ни твоих оскорблений, ни твоей помощи.

      Сириан бледнеет от ярости.

      – Это отцы помогают сыновьям, а не наоборот! Но если бы я стал врачом, ты бы только и делал, что ставил мне палки в колеса. Ты ведь везде хочешь быть главным! Старый волк, вожак стаи, альфа-самец!

      Вспоминаю слова из Апокалипсиса: «Аз есмь Альфа и Омега, начало и конец…»[39]

      – «Старый волк, вожак стаи…» Ух, как бы это понравилось моему психоаналитику! – усмехаясь, вставляет Сара. – Тут явно есть что-то фрейдистское.

      У Сары свой психоаналитик? Сегодня поистине день сюрпризов.

      – Твоему психоаналитику следовало настроить тебя на создание семьи, может, перестала бы трахаться со всеми подряд! – шипит Сириан.

      – Эй, ты! – Я повышаю голос.

      – Мама умерла, – продолжает он раздраженно. – Она не исчезла из виду, папа, она умерла. И похоронена на кладбище твоего драгоценного острова. Нам уже никогда ее не увидеть. Кончено. Ничего больше не будет – ни Рождества в кругу семьи, ни поздравления ко Дню матери, ни нежности, ни ласки… И ноги моей на этой говеной кучке камней тоже не будет.

      – Напоминаю, что на этой «кучке камней» живет твоя старшая дочь.

      – А ее я возьму с нами в отпуск на юг.

      – Ты сжигаешь мосты и перерезаешь пуповину одним махом. Радикальное решение проблемы!

      Сириан теряется, не знает, что ответить. Тут же рядом с ним возникает Альбена – почувствовала, что надо спешить на помощь, еще бы, она ведь хорошо знает своего супруга.

      – Мы до сих пор в шоке от того, что узнали от нотариуса, Дедуля.

      – Нам надо взять передышку, – подхватывает Сириан.

      Ткань моего левого кармана трещит под напором кулака. Думаю о запечатанной сургучом бутылке, о миссии, которую ты мне навязала, о твоем странном чувстве юмора.

      – «Нам нужна передышка» – так говорят перед тем, как принять решение о разводе, поняв, что больше не любят. Делаю из этого вывод, что раньше мы друг друга любили.

      Корабль гудит, заходя в порт. Пассажиры собирают вещички. Сириан и Альбена спешат к лестнице, ведущей на верхнюю палубу. Мы с Сарой ждем лифта.

Помм – остров Груа

      Жо, папа, тетя Сара и Альбена уехали. Я отдала бы свои новенькие часы, лишь бы узнать, где ты теперь, Лу. Потому что для меня рай – это Груа.

      Спрашиваю у сестры:

      – Ты веришь в рай и ад?

      Она пожимает плечами:

      – Мама верит, а папа говорит, что ад – это другие[40].

      – Как ты думаешь, Лу сейчас где?

      – К

39

Откровение Иоанна Богослова, 1:8.

40

Реплика из написанной в 1943 г. и ставшей впоследствии знаменитой во всем мире пьесы Жана-Поля Сартра (1905–1980) «Процесс при закрытых дверях».