Мангазея. Юрий Шестёра

хотел бы, Давыд Васильевич, на это надеяться, – признался Афанасий.

      – Как говорится, на Бога надейся, да сам не плошай, – назидательно произнес воевода. – А тебе, Афанасий, надобно быть готовым ко всему. Чай, не в бирюльки играем!

      – Понимаю, Давыд Васильевич!

      – Это хорошо, что понимаешь, – усмехнулся тот. – Теперь о взаимоотношениях с инородцами.

      Афанасий напрягся.

      – Ясак, как это заведено во всех покоренных до сих пор землях, собирает, как правило, местная родоплеменная знать. А посему тебе надобно привечать ее, одним словом, задабривать. А посему подарков для нее особо не жалей. Однако тоже в меру, – снова усмехнулся воевода, испытующе глянув на того.

      Тот встал со стула:

      – Начальником отряда для похода на Турухан меня назначил тобольский воевода, которому как уездный воевода подчиняетесь и вы. А посему, ежели у вас возникли какие-либо сомнения по поводу моей пригодности в качестве будущего начальника отряда, то прошу отписать об этом князю Троекурову. Ему и решать.

      Воевода гневно глянул на него:

      – Не много ли позволяешь себе, десятник?!

      – Ровно столько, сколько повелел мне Роман Федорович! И ни на йоту больше!

      «Ну и фрукт этот десятник! – досадливо поморщился воевода. – Однако ссориться с ним – значит можно навлечь на себя немилость князя, а тот ведь так близок к государю! А посему нужно мириться», – вздохнув, решил он.

      – Садись, Афанасий! В ногах-то правды нет.

      – Иногда бывает полезным и постоять… – заметил тот, усаживаясь на стул и отходя от обиды.

      На этот раз воевода улыбнулся:

      – Что это тебя так зацепило?

      – Несправедливость! Ведь вы, совершенно не зная меня, тем не менее изволите подозревать в нечестности.

      – Вот этого я, поверь мне, никак и не имел в виду. А если что и сказал не так, то извини.

      Афанасий твердо посмотрел в глаза воеводе:

      – Если мы с вами, Давыд Васильевич, не будем единомышленниками, то и не свершим того великого дела, которое начинаем и, кстати, об успешном свершении которого оба не только мечтаем, но и печемся. Другого не дано!

      – Я того же мнения, что и ты, десятник, – как бы подчеркнув этим обращением ту разницу в чинах, которая была между ними. Мол, не забывайся, знай, дескать, свое место! – А посему давай считать нашу размолвку исчерпанной.

      И протянул Афанасию руку, которую тот крепко, по-мужски, пожал.

      – А теперь, – уже спокойным, деловым голосом сказал воевода, – подумаем о размещении твоей команды. Казаки будут жить в стрелецких сторожках, расположенных здесь же, в детинце. Пусть знакомятся со стрельцами, тем более что двадцать из них и будут со временем включены в твой отряд. – И пояснил: – Постоянного гарнизона в Мангазее пока нет. Однако регулярно из Тобольска и Березова присылают по пятьдесят стрельцов сроком на год, которые и несут здесь караульную службу. Тебе же предлагаю обосноваться в моем крыле воеводского двора.

      Афанасий удивленно посмотрел на него.

      – Чему