Лесник и его нимфа. Марина Нефедова

сказала ему Лита, подняв на прощание руку.

      Он кивнул в ответ.

      Она шагнула на платформу, но вдруг, что-то вспомнив, обернулась.

      – Стоп, слушай, а книжка? Ты мне обещал книжку!

      «Осторожно, двери закрываются. Следующая станция…»

      – Спокойно, – Лита уперлась рукой в дверь, не давая ей закрыться.

      – Я тебе передам… Где и когда? – спросил он, уперевшись рукой в другую дверь.

      Лита стала соображать, где и когда. Двери не могли закрыться. Поезд стоял. Ситуация была идиотская.

      «Отпустите двери!» – закричал в микрофон машинист. Весь вагон смотрел на них с негодованием. Пауза продолжалась несколько секунд. Наконец Лита сжалилась над всеми:

      – Мы по воскресеньям днем иногда играем на Арбате. Приходи. Часа в три. Придешь? Ну, привет.

      Она отпустила дверь и сделала пионерский салют. Он отпустил свою половину. Двери захлопнулись.

      – Больные, – громко сказал пассажир средних лет, глядя на Сашу.

      Поезд постоял еще две секунды и нерешительно тронулся. Лита так и стояла с салютом.

* * *

      Лита открыла, что нужно искать место, чтобы напротив была стена, от которой бы отражался звук. Тогда на улице было лучше слышно.

      На улице Лита свои песни не пела. Свои песни она берегла для всяких сейшенов. На улице они с Кремпом пели что-нибудь с драйвом и известное. От русского народного до Битлов. Или иногда не совсем известное большинству москвичей – ту же Дженис Джоплин или Баэз. У них в школе был сильный английский, поэтому Лита без особого труда разучивала со слуха эти песни. Кассетами ее снабжал в основном Кремп. Где он их брал, Лита не знала, но они регулярно переписывали что-нибудь с магнитофона на магнитофон. Два магнитофона, его и Литин, один провод и чистая кассета, которые дарил Лите папа, – все, что было нужно. Дальше часы прослушивания. Дальше она подбирала то, что ей нравилось. Потом с Кремпом и Васей они репетировали. В результате репертуар у них был немаленький.

      Лита любила петь на улице. Несмотря на то, что милиция их иногда гоняла. Несмотря на осень, когда руки минут через сорок начинали ныть от холода. Ей нравилось, что собиралась случайная толпа – и ее можно было вогнать в состояние всеобщего кайфа. Лита почти не боялась этого. Когда получалось и ее ощущения переходили к другим, она уже ничего не боялась.

      В это воскресенье они пели на Арбате. Лита втайне надеялась, что вдруг Фредди Крюгер окажется тут. Но нет, никакого Крюгера не было.

      Закончили они довольно быстро, потому что руки уже отваливались от холода, толпа частично рассосалась, частично перешла в тусовку. Лита сидела на корточках, прислонившись к стене, и крутила в руках сигарету. Надо было встать, чтобы у кого-нибудь прикурить, но сил не было подняться. Чьи-то ботинки подошли и остановились рядом.

      – Здравствуйте.

      Лита подняла голову. Это был Лесник с Урала.

      – Я принес вам книжку.

      Это было очень неожиданно. Лита растерялась. Медленно поднялась.

      – Вот это да! Вот это клево! Я не думала, что ты придешь.

      Он вынул из кармана сиреневую брошюрку.

      – Спасибо. – Повисла пауза, потому