Нестрашная сказка. Книга 3. Вера Евгеньевна Огнева

над пламенем и остыла. Ведунья приложила кончик себе к руке, после чего осторожно начала шарить в ране. Колдушонок дернулся и застонал. Гуго показалось, что внутри у того что-то звякнуло. Так и есть. Проволока зацепила наконечник и потянула. Тут уж пришлось налечь на парня всем телом. Того выгнуло дугой. Заорал, захрипел, зашёлся булькающим кашлем.

      – Держи! – крикнула Прокла и дёрнула на себя проволоку. Та выскользнула из раны, а вот наконечник застрял. Женщина ловко подцепила его концом инструмента и вытянула-таки наружу. Следом хлынул зловонный гной и кровь. Много крови. Тело парня дёрнулось последний раз и замерло.

      Гуго чуть не взвыл. Показалось, будто всё – конец. Лекарка, однако, рук не опустила, схватила со стола длинную полосу ткани, макнула в горшок с каким-то варевом и начала запихивать в рану, туго забила её так, что кровь перестала сочиться, и только тогда отступилась.

      Сердце Иолантиса стучало мелко-мелко. Но стучало.

      Пока.

      Гуго привалился к стене. Усталость скрутила такая, будто камни ворочал. Хозяйка тоже присела. Руки её мелко дрожали. Вроде плёвое дело – проволокой пошуровать, а высосало до донышка!

      – Ы-ы-ы? – попытался задать вопрос Гуго.

      – Не знаю, – пожала плечами Прокла. – Истощал сильно. Лечили плохо, били. Не знаю. Накрой его одеялом, вон лежит. К утру отойдёт – выживет.

      Хозяйка ушла в дальний угол. Там у неё стоял ещё один топчан. Она недолго повозилась что-то приговаривая, свернулась калачиком, натянула на плечи одеяло и затихла. А Гуго остался над умирающим Иолантисом.

      Уходила надежда – единственный человек, который мог бы ему помочь. Гуго нащупал под одеялом безвольную холодную руку парня.

      Выживи, я тебя прошу! Великие силы, помогите ему! Помоги ему, Небо!

      Под утро, уже на рассвете, навалился тяжёлый, как замшелый валун, сон: хоть пальцами глаза держи. Гуго почему-то казалось, как только он уснёт, парень перестанет дышать. Вот и сидел, таращась в серый сумрак. В окошке засветлело. По полу пробежала мышь. Далеко в деревне заголосил петух…

      … рукав белой полотняной рубахи двигался как бы сам по себе. Руки в нём не было. Вообще тела в рубахе не было. Но она жила, шевелилась. Рукава разлетались и вздёргивались. Больше того, Гуго точно знал, кто в ней. Знал и ненавидел. Рубаха вдруг пошла винтом, взвихрилась и полетела выше и выше к небу и дальше по синему полю – чайкой…

      Страх подбросил Гуго. Он проснулся, понимая, что дал слабину, прозевал и ничем уже не помочь.

      Худой, как весенний суслик, Иолантис лупал глазами и бессмысленно улыбался. В дальнем углу колодой спала уставшая Прокла.

      Жизнь продолжалась.

      Глава 2

      – И что мы тут делаем?

      – В данный момент?

      – Вообще. Я хочу знать, за какими демонами мы сюда притащились?

      Хорошо, что над головой полоскался навес, иначе дурное солнце уже прожгло бы в их головах дырки. Лекс в просторной белой тоге возлежал на широком цветастом ковре, Энке метался по пространству, ограниченному тенью, и бушевал.

      Вокруг