Сестра ветра. Гай Юлий Орловский

воздуху, тебе вышина не преграда.

      Что верно, то верно. Совет дельный.

      – Там долина с озерами будет. Штук десять их, рассказывают. А за ними и твоя гора.

      – А кто такие драконы? – спросила Аэлло.

      – Неужели драконов не знаешь? Вот чудная! – загомонили хором, и толстяк хлопнул широкой ладонью по прилавку. Сухие рыбешки, те, что поменьше, подпрыгнули. Снова воцарилась тишина.

      – Не знаю, – пробормотала Аэлло. – Может, и встречала, я не уверена…

      – Когда встретишь – поздно будет, – сказал торговец, поджимая губы.

      Он умаялся, пока говорил. Снова взял тряпочку, вытер на этот раз лоб.

      – Спасибо, – сказала ему Аэлло.

      – Взять бы с тебя медяк за добрый совет, – сказал тот, кто не проронил ни слова. Маленький, чуть не с Аэлло ростом, приземистый, взгляд исподлобья, чуть не подпрыгивает из-за высокого прилавка.

      – Пустое.

      Толстяк махнул рукой.

      – Нешто за разговоры с девчонок деньги брать.

      Маленький не пожелал уняться:

      – А перья! У них перья острые! Вот бы тебе на нож, сносу такому нет. Говорят, и доспех пробивает.

      Аэлло еле сдержалась, чтобы показать, правду говорят. Пальцы даже скользнули назад, по гладкому сложенному крылу. Доспех доспехом, а соломенную шапку, что торчит над прилавком, тоже пробьет. Легко. Но все же отвела руку. В конце концов, ей помогли. Значит, среди людей есть разные.

      – Бывай, девочка, – добродушно сказал ей толстяк. – Заболтались мы с тобой, а ведь пора и отдохнуть. Вон, видишь, флаг-то на ратуше синий.

      Аэлло оглянулась и увидела, на шпиле башенки, что высится над солидным желто-красным зданием, полощется на ветру синяя тряпка.

      – Значит, все, работать больше не моги, пора честь знать.

      Толстяк улыбнулся и подмигнул ей.

      – И правда, – поддержал нестройный хор соседей.

      Торговцы принялись расходиться. На Аэлло оглядывались, но уже без прежнего интереса. Значит, гарпии здесь не такая и редкость, подумала Аэлло.

      Развернулась, и пошла прямиком через площадь по направлению к яркому, сверкающему на солнце слюдяной крошкой, зданию.

      Ратуша подмигнула узкими вертикальными окнами, поманила гарпию ближе. Торговые ряды закончились, дышится легче, тут и там слышен цокот копыт, скрип колес, нестройные крики. Временами раздается пощелкивание кнута, разрезающее гул, покрывалом устилающий площадь.

      Аэлло принялась с интересом разглядывать эту самую ратушу – высокая, со ступенчатой крышей, кладки желтого и красного кирпича. Грубовато, но красиво.

      Не заметила, как угодила во встречный поток нарядной толпы. На женщинах чепчики с розовыми лентами под подбородком, и неудобные бочкообразные платья, зауженные к низу. Мужчины в ярких, пестрых жилетах поверх светлых рубах, дети с полосатыми леденцами в липких ладошках. На лицах предвкушение чего-то, раздается смех.

      До Аэлло долетают обрывки начатых разговоров:

      – Зверинец! Зверинец!

      – Неужели сам Салье?

      – Ага, да с диковинками!

      – Потом в Цац, говорят, едут…

      – До