Тайные письма великих людей. Сборник

мое маленькое состояніе все убываетъ, и черезъ годъ, по всей вѣроятности, я буду совсѣмъ бѣднякомъ. Въ этомъ положеніи, когда у меня, кромѣ горя, которое я дѣлю съ тобою, есть еще и другія заботы, тебѣ совсѣмъ неизвѣстныя, вдругъ приходитъ твое письмо и пробуждаетъ во мнѣ вновь воспоминаніе о тебѣ, къ счастью, немного ослабѣвшее.

      Дорогая, не пиши мнѣ больше. У меня нѣтъ въ настоящее время иныхъ желаній, кромѣ желанія скорѣе умереть.

      Г. К.

      (Берлинъ, послѣ дня Св. Михаила 1810).

      Моя Іетточка, мое сердечко, моя возлюбленная, моя голубка, моя жизнь, ясная и милая моя жизнь, свѣтъ моей души, мое все, мои имущества, мои замки, пашни, луга и виноградники, о, солнце моей жизни, луна и звѣзды, небо и земля, мое прошедшее и будущее, моя невѣста, моя дѣвочка, моя дорогая подруга, моя душа, кровь моего сердца, сердце мое, моя зѣница, о, любимая, какъ мнѣ тебя еще назвать? Мое золотое дитятко, моя жемчужина, мой драгоцѣнный камень, моя корона, моя королева и государыня. Возлюбленнѣйшая моей души, мое высочайшее и дражайшее, моя жена, моя свадьба, крещеніе моихъ дѣтей, моя трагедія, моя посмертная слава. Ахъ! Ты – мое второе, лучшее «я», мои добродѣтели, мои заслуги, моя надежда, прощеніе моихъ грѣховъ, мое будущее и мое блаженство, о, дочь неба, мое божье дитя, моя покровительница и заступница, мой ангелъ-хранитель, мой херувимъ и серафимъ, какъ я люблю тебя!

      Бёрне – Генріеттѣ Герцъ

      Людвигъ БЁРНЕ (1786—1837), извѣстный публицистъ и критикъ, шестнадцати лѣтъ пріѣхалъ въ Берлинъ учиться медицинѣ къ профессору Герцу – въ жену котораго, красивую и талантливую Генріетту, молодой Бёрне влюбился со всѣмъ пыломъ юности и отчаяніемъ безнадежности. Оставивъ домъ Герца, Бёрне продолжалъ дружескую переписку съ Генріеттой.

      (Я убѣжденъ, что было бы совершенно безплодно, если бы молодой человѣкъ сдѣлалъ попытку насильно вырвать изъ своего сердца пылкую любовь; и это было бы самоубійствомъ, если бы попытка удалась. Это – рѣшеніе моего разсудка; оно можетъ быть невѣрнымъ, но я торжественно завѣряю, что сердце мое ни малѣйшимъ образомъ въ немъ не участвуетъ).

      … Я – человѣкъ. Вы произнесли мнѣ приговоръ: я не могу больше жить. Вы пролили масло въ огонь, и пламя сжигаетъ мое сердце. Я долженъ погибнуть, если останусь дольше вблизи васъ. Я хочу уѣхать отсюда и напишу объ этомъ отцу.

      Вашъ разумъ меня осудитъ, ваше сердце меня пожалѣетъ! Вы смѣетесь?.. Да покинетъ васъ память въ вашъ смертный часъ, чтобы вы не вспомнили этого событія.

      Луи.

      У меня дрожитъ рука, тоскливо замираетъ сердце. Я не могъ дольше выдержать. Домъ объятъ огнемъ, я долженъ спасаться, иначе погибну.

      Когда я приду къ вамъ, не упоминайте ни словомъ объ этой запискѣ, прошу васъ.

      Мартъ 1803 г.

      Прочтите эту записку и не гнѣвайтесь! Это – послѣднія слова въ этомъ родѣ, которыя я пишу вамъ. Отвѣтъ, данный мнѣ вами передъ этимъ, такъ же придавилъ меня, какъ я жаждалъ,