Еще одна из рода Болейн. Филиппа Грегори

удивленно спросила я.

      Из-под капюшона накидки показалось бледное лицо сестры.

      – К моему мужу, – просто сказала она.

      – Анна, так нельзя. – Я была в ужасе. – Тебя могут заметить, и тогда все пропало.

      – Мы обручились в глазах Божьих и перед свидетелями. Крепко, как брак, правда ведь?

      – Да, – против воли подтвердила я.

      – А брак можно объявить несостоявшимся, если он не завершен, так?

      – Да.

      – Значит, надо поторопиться. Тогда и его семье не увильнуть – если мы оба скажем, что и обручились, и поженились.

      Я стояла на коленях в кровати, умоляя ее остаться:

      – Что, если тебя увидят!

      – Не увидят.

      – Тогда его семья будет знать, что ты и он бродите по замку по ночам!

      Она пожала плечами:

      – Какая разница! Дело уже будет сделано.

      – А если все закончится ничем…

      Под взглядом ее жгучих глаз я оборвала фразу на середине. Она одним прыжком очутилась у кровати, схватила ворот моей ночной рубашки, скрутила его жгутом на шее.

      – Оттого я и иду, – прошипела сестра. – Ничего ты не понимаешь. Чтобы все не закончилось ничем. Чтобы никто не мог сказать, что ничего не произошло. Чтобы все было подписано и скреплено печатью. Обручились и поженились. Дело сделано, не отречешься. А ты спи. Я вернусь скоро, задолго до рассвета. Но теперь мне пора.

      Я кивнула и больше не произнесла ни слова, пока она не взялась за дверное кольцо.

      – Но, Анна, ты его любишь?

      Капюшон почти закрывал ее лицо, но я все же разглядела уголок улыбки.

      – Глупо, ясное дело, в этом признаваться, но я вся словно в лихорадке, стоит ему только меня коснуться.

      Тут она открыла дверь и исчезла.

      Лето 1523 года

      На Майский день кардинал Уолси придумал новую забаву – игру в разбойники. Придворные дамы, все в белом, погрузились на барки, и на них – вот неожиданность – напали французские разбойники, все в черном. Вольные английские стрелки, одетые в зеленое, на своих барках попытались отбить пленниц. Завязалась веселая потасовка, противники окатывали друг друга водой из ведер, стреляли налево и направо снарядами, сделанными из свиных пузырей, наполненных водой. Королевская барка, богато изукрашенная зелеными флагами с зеленым же вымпелом на мачте, оснащенная маленькой пушечкой, забрасывала французских разбойников водяными снарядами, так что нападавших пришлось спасать при помощи лодочников с Темзы, которым за это немало заплатили. Одно плохо, им тоже хотелось поучаствовать в битве.

      Королева во время сражения вымокла с головы до пят. Она веселилась, как девочка, глядя на мужа в роли Робин Гуда Ноттингемского, с маской на лице и зеленой шапочкой на голове. Я сидела рядом с королевой, король бросил мне розу. Мы вернулись к пристани Йоркского дворца, там нас приветствовал сам кардинал. Заиграли спрятавшиеся за деревьями музыканты. Золотоволосый, на голову выше всех остальных, Робин Гуд повел меня в танце. Улыбка, я видела, ни на миг не покидала лица королевы, хотя король, танцуя, взял