Еще одна из рода Болейн. Филиппа Грегори

А потом мы разделим Францию пополам. – И, повернувшись к корабельному плотнику: – Когда она будет готова?

      – Весной, – отвечает тот.

      – Рисовальщик сегодня здесь? – спрашивает король.

      – Он здесь, – кланяется стоящий рядом человек.

      – Мне пришла в голову прихоть сделать ваш портрет, мадам Кэри. Присядьте, пожалуйста, пусть он набросает ваши черты.

      – Конечно, если вы того желаете. – Я даже покраснела от удовольствия.

      Генрих кивнул плотнику, тот что-то прокричал с платформы вниз на причал, оттуда торопливо прибежал рисовальщик. Генрих помог мне спуститься по лестнице, усадил на штабель свежераспиленных досок, а молодой человек в грубой домотканой одежде принялся за набросок.

      – А что вы собираетесь делать с портретом? – с любопытством спросила я, стараясь сидеть неподвижно и все время улыбаться.

      – Подожди, увидишь.

      Художник отложил лист бумаги:

      – Мне этого достаточно.

      Генрих обнял меня одной рукой, поставил на ноги:

      – Тогда, красавица моя, пора домой, обедать. Поскачем галопом по заливным лугам, мигом домчимся до замка.

      Конюхи стоят наготове с лошадьми. Король одним движением поднимает меня в седло и сам вскакивает на коня. Оборачивается убедиться, что все готовы. Лорд Перси подтягивает подпругу лошади Анны. Сестра глядит на него и соблазнительно улыбается. И вот уже вся компания скачет обратно в Гринвич, солнце садится, окрашивая холодное зимнее небо в кремово-розовые цвета.

      Рождественский обед длился чуть ли не весь день. Я и не сомневалась, Генрих пошлет за мной этой ночью. Но он вдруг объявил, что собирается посетить королеву, и все придворные дамы, включая меня, должны, покуда он выпивает с друзьями, составить ей компанию, а потом он отправится в опочивальню ее величества.

      Анна сунула мне в руки недошитую рубашку и села рядом, поставив каблучок на подол моего платья: мне не встать, пока она не поднимется.

      – Оставь меня в покое, – чуть слышно прошептала я.

      – Чтобы я этого дурацкого выражения лица больше не видела, – зашипела сестра. – Шей и улыбайся, как все остальные, будто всем довольна. Надулась как сыч – кому ты такая нужна.

      – Провести с ней рождественскую ночь…

      – Хочешь знать почему?

      – Хочу.

      – Какая-то нищая попрошайка, гадалка, сказала, что сегодня он зачнет сына. Вот он и надеется к осени получить наследничка. Боже, какие же мужчины идиоты.

      – Гадалка?

      – Да. Предсказала – будет сын, если он откажется от других женщин. Нечего и спрашивать, кто за это платит.

      – Что ты имеешь в виду?

      – Сдается мне, что в карманах этой гадалки найдется немало золота, заплаченного Сеймуром, стоит только перевернуть ее и потрясти как следует. Но теперь поздно, ничего не попишешь, зло уже сделано. Он будет в постели королевы эту ночь и все остальные двенадцать ночей. Ты уж постарайся попадаться ему на глаза каждый раз, когда он направляется в ее спальню, – пусть