Лето пробуждения. Сборник рассказов. Алексей Юрьевич Гергенов

микрорайоны и поселки вокруг Улан-Удэ окружной железной дорогой.

      Он написал зарисовку о будущей пригородной железной дороге. Свободному эссе Эдик дал название «Горная дорога».

      Город со всех сторон окружён хребтами – по ним и следует провести железную дорогу. С трудными участками на горных подъемах легче справиться вагону на рельсах: там, где автомобили будут скользить в мокрый снег, пройдёт пригородный поезд. А курсировать по ветке будут облегченные локомотивы, близкие трамваю – существуют железнодорожные автобусы… К тому же обходной путь с одной окраины до другой быстрее, чем поездка через городские улицы в пробках.

      Мало кто знает, что через пригороды уже собирались построить железные пути. На лесистой окраине стоит заброшенная железнодорожная станция, а рядом недостроенный апатитовый завод. Ответвление от Транссибирской магистрали выходило к станции Вознесеновка. Ведь Транссиб огибает город по правому берегу реки Селенга, а ветка должна была идти вдоль левого берега, мимо поселков Солдатский, Сотниково, Ошурково. Но помешало начало 90-х: отмена плановой экономики, крах всего и вся…

      Эдик прекрасно предугадывал судьбу своего эссе, но горечь отклоненной статьи совпала с отчаянием от затухающей чувства к любимой женщине…

      Когда они стояли на трамвайной остановке, он смотрел мимо Лары на белое небо, на заснеженные тротуары. И понял: Любовь догорала в скупых лучах зимнего заката, пробивающихся сквозь марево серых туч. Их роман близился к концу, ибо через неделю наступал День рождения Лары, на котором ее подруга Нюра окончательно добила Эдика в глазах Лары.

      Поздним вечером Эдик сел на маршрутное такси и помчался на окраину Улан-Удэ – он спешил на день рождения к своей любимой.

      К востоку от города, за холмами находился микрорайон, где живет Лара. Рабочий поселок, названный в 30-е годы Машинным заводом, построили прямо на холмах – только часть улиц находилась на небольшом плато, а остальные круто подымались вверх, создавая непередаваемый в своей суровой красоте пейзаж.

      Лара позвонила и попросила приехать пораньше, так как ее дочь приболела и надо было пораньше отпраздновать ее юбилей.

      Пока ехало маршрутное такси, успело почти совсем стемнеть, и он вышел в синих сумерках. На остановке, как и в октябре, когда он впервые приехал к ней, росли высокие тополя. Не заглядываясь на пейзаж, подвигнувший в декабре к стихам о первой встрече с Ларой, Эдик быстро зашагал вверх по улице – его явно заждалась, ведь маршрутка минут двадцать продвигалась через пробку от Площади Советов до Элеватора.

      Зайдя в комнату, он увидел, что все в сборе: ее подруга и мама Лары уже давно приехали, но к трапезе еще не приступали… Тарелки были пусты, торт и пироги и салаты лежали в своих посудинах, дочка в неизменной причёске-каре – бродила около гостей.

      И тут Эдика ждало потрясение: Лара на это раз надела платье, которого он на ней еще не видел. Девятое платье оказалось желтого цвета! Как и все остальные восемь платьев, оно тоже было облегающим и подчеркивало