Воздушный Джек. Фёдор Венцкевич

жизнью. Продолжайте.

      – Ну да, несовместимое с жизнью, – радостно подхватила вторая фигура – Это, в сущности, означает, что голова более с жизнью не совместима, то есть мертва.

      – А тело? – требовательно спросила первая фигура.

      Вторая задумалась.

      – Тоже? – наконец робко предположила она.

      – Естественно! Дальше.

      – Дальше? – удивилась вторая фигура. – Ах, дальше. Ну, дальше просто.

      Наступило молчание.

      – Нанесение человеческому существу повреждений, несовместимых с жизнью, называется…. – сухо подсказала первая фигура.

      – Убийством!

      – И наказывается…

      – Штрафом от двух до десяти кредитов, – выпалила вторая фигура.

      Первая чуть наклонила голову.

      – От десяти до ста? До тысячи?

      – Наказывается смертью, – сухо закончила первая фигура.

      Они помолчали, глядя на тело.

      – Мне уже можно самому? – спросила вторая фигура.

      Первая покачала головой, подняла руку, и из ладони выросло нежное зеленоватое пламя. Оно коснулось тела проповедника, и через минуту его не стало. Ветер бережно подхватил горстку пепла и унес ее прочь.

      – Преступление, – торжественно повторила первая фигура. – А теперь наказание, – сказала она, поворачиваясь.

      Когда они размеренным шагом направились к Тою, Зет почувствовал, как волосы на шее встают дыбом. Фигуры остановились в метре от Тоя.

      – Гражданин, – объявила первая фигура. – Медленно выходите из машины. Руки на голову.

      Сопротивляться этом голосу казалось немыслимым, и Зет просто смотрел, как его правая рука медленно ползет к дверной ручке. А потом она остановилась. Чужая воля оставила ее в покое. Зет обернулся и увидел, как беззвучно открывается задняя дверца, вываливая на дорогу мертвого повара. Асфальт забурлил и вспенился, всасывая ступни и кисти рук робота. Тихо прикрылась дверца машины.

      Две белые фигуры подошли к распростертому на дороге повару.

      – Он не кричит, – заметила вторая фигура.

      – Ему слишком страшно. Так бывает, – объяснила первая.

      – Не умоляет о пощаде.

      – Он знает, что это бессмысленно, – отвечала первая.

      – Не пытается убежать.

      – Асфальт держит крепко. Кроме того, бежать некуда.

      Они помолчали, глядя на тело.

      – Пора, – сказала первая фигура. – Попробуйте на этот раз сами.

      Вторая поспешно вскинула руку, и из ладони выросло красивое зеленоватое пламя. Оно коснулось тела повара, и через минуту его не стало. Ветер бережно подхватил горстку пепла и унес ее прочь.

      – Наказание, – торжественно объявила вторая фигура, глядя, как разглаживаются опустевшие асфальтовые щупальца.

      Не говоря больше ни слова, фигуры развернулись и медленно двинулись прочь, постепенно исчезая в земле.

      Зет нащупал дверную ручку.

      – Но ведь это я! Я! – прохрипел он из последних сил, зная, что не хочет, не может… не будет так жить.

      Холодный насмешливый голос Тоя одернул зарвавшуюся