Служанка его сиятельства. Лидия Милеш

вид управляющей заставлял слова застревать в горле. – Я хотела узнать немного больше о своих обязанностях. Если это возможно, конечно.

      «Если она и дальше будет так разговаривать, то придется самой ее куда-нибудь девать, – подумала Змера, проклиная монастырь. – Скорее бы до дома добраться».

      – Завтра. Когда приедем. Тогда тебе все покажут и расскажут.

      Все замолчали. Солнце уже село и даже сквозь идеально ровное стекло кареты было сложно разобрать место, которое они проезжают. Только редкие огни говорили об очередной деревне, постоялом дворе или трактире. Лошади замедлили шаг, по крайней мере, теперь их копыта не отбивали бешеные ритмы. Несколько раз возница пытался свернуть с дороги, но, видимо, вовремя просыпался, и снова крепко хватался за поводья. А вокруг, как ни прислушивалась Эни, не было слышно даже шороха.

      Эмоции переполняли. Их было так много, что ей захотелось просто лечь и уснуть. И пусть при чужом человеке, которого она видит впервые в жизни, главное, хоть на несколько часов забыть обо всем.

      Эни показалось, что она всего на минутку прикрыла глаза. И в этот же момент раздался крик кучера.

      Карета остановилась.

      Из-за туч и надвигающего дождя было сложно понять, сколько прошло времени с рассвета, но не было никакого сомнения, что он наступил. За окном кареты виднелся лес, который они проезжали ночью и небольшой постоялый двор всего в нескольких десятках метров от дороги. Змера тоже только проснулась и пристально посмотрела в окно, вглядываясь в единственное старое дерево, стоящее возле двора.

      Но то, что случилось дальше, показалось Эни ненормальным. Один из всадников, кажется, это был Леран – в окно кареты сложно различить, кто из двух братьев спешился, – быстро подошел к дереву с облетевшей листвой и засунул руку в его дупло.

      Эни, сама того не замечая, вдавилась в стекло, стараясь рассмотреть все в мельчайших подробностях.

      В дупле что-то загорелось. Всадник снова засунул руку, несколько секунд постоял в такой позе. А как только что-то внутри дерева опять засветилось, быстро побежал назад.

      Эни попыталась понять, чему именно она только что стала свидетелем, но на ум не приходило ни одной нормальной мысли. Да и как можно объяснить, что старое, загнивающее и ничем не примечательное дерево вдруг начинает светиться, когда в его дупло суют что-нибудь? Не поджечь же он его пытался?

      Всему этому было только одно объяснение – всадник сотворил незаконное в королевстве магическое действие. Будь он в других землях, из постоялого двора бы кто-нибудь выбежал и начал грозить ему скорой расправой или звать соседей, на худой конец. Но здесь правил колдун, а значит, и его слуги могут заниматься магией. Одно дело быть знахаркой, разыгрывать людей в балагане или гадать – все безобидно. Правда, в безобидности гаданий воспитанница начала сомневаться. Но любая другая магия несла зло. Это все знали.

      Леран уже подбегал к карете, кутаясь в плащ от неприятного дождя, и Эни быстро вернулась на свое место,