Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя. Часть шестая. Александр Дюма

одну женщину ее возраста.

      – Значит, верности в мире больше не существует, – сказал Рауль.

      – Нет, виконт, – спокойно ответила Монтале. – Однако замечу, что если бы вместо того, чтобы холодно и философски любить Луизу, вы разбудили бы ее сердце…

      – Довольно, прошу вас, сударыня! Я чувствую, что вы все принадлежите к совсем другому веку, чем я. Вы умеете смеяться и мило издеваться. А я любил мадемуазель де… – Рауль не мог договорить имя. – Я любил ее, я верил ей, а теперь я расплачиваюсь за свою веру тем, что больше ее не люблю.

      – О, виконт! – воскликнула Монтале, подавая ему зеркало.

      – Понимаю, что вы хотите сказать, сударыня. Я очень изменился, не правда ли? Знаете почему? Мое лицо – зеркало моей души, и внутри я изменился так же, как снаружи.

      – Вы утешились? – насмешливо спросила Монтале.

      – Нет, я никогда не утешусь.

      – Вас не поймут, господин де Бражелон.

      – Меня это меньше всего беспокоит. Сам себя я слишком хорошо понимаю.

      – Вы даже не пытались поговорить с Луизой?

      – Я? – вскричал молодой человек, сверкая глазами. – Я? Право, а почему вы мне не советуете на ней жениться? Может быть, король теперь и согласился бы на это!

      И в гневе он встал.

      – Я вижу, – сказала Монтале, – что вы не излечились и что у Луизы есть еще один враг.

      – Враг?

      – Фавориток не очень-то жалуют при французском дворе.

      – Разве мало ей защиты ее возлюбленного? Она выбрала возлюбленного такого сана, что никаким врагам его не осилить. И потом, – добавил он после паузы с некоторой иронией, – у нее есть такая подруга, как вы.

      – Я? О нет: я уже не принадлежу к тем, кого мадемуазель де Лавальер удостаивает взглядом, но…

      В этом «но» было полно угроз, от этого «но» забилось сердце Рауля, так как оно предвещало горе той, которую он так любил; на этом многозначительном «но» разговор был прерван довольно сильным шумом в алькове за деревянной панелью.

      Монтале прислушалась, а Рауль уже встал, когда в комнату спокойно вошла женщина и прикрыла за собой потайную дверь.

      – Принцесса! – воскликнул Рауль, узнав невестку короля, Генриетту.

      – О я несчастная! – прошептала Монтале, слишком поздно бросаясь навстречу принцессе. – Я ошиблась часом!

      Однако она успела предупредить идущую прямо на Рауля принцессу:

      – Господин де Бражелон, ваше высочество.

      – Ваше королевское высочество, – поспешно заговорила Монтале, – так добры, что подумали об этой лотерее и…

      Принцесса начинала терять присутствие духа.

      Рауль, еще не догадываясь обо всем, торопился уйти, так как чувствовал, что он лишний.

      Принцесса собиралась что-нибудь сказать, чтобы прекратить это неловкое положение, как вдруг напротив алькова открылся шкаф и из него вышел сияющий де Гиш. Принцесса чуть не упала в обморок и поспешила прислониться к кровати. Никто не посмел ее поддержать. Прошло несколько ужасных минут молчания.

      Рауль прервал его, направившись к графу, у которого от волнения дрожали колени. Он взял его за руку