Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя. Часть четвертая. Александр Дюма

если выиграет их принц…

      – То он подарит их шевалье де Лоррену, – звонко засмеялась принцесса.

      Анна Австрийская последовала примеру невестки и тоже расхохоталась, отчего боль ее усилилась и лицо внезапно помертвело.

      – Что с вами? – спросила в испуге принцесса.

      – Ничего, пустяки… Я слишком много смеялась… Перейдем к четвертому шансу.

      – Не могу себе представить его.

      – Простите, я тоже могу выиграть браслеты, и если выиграю, положитесь на меня.

      – Спасибо, спасибо! – воскликнула принцесса.

      – Итак, я надеюсь, что вы избраны судьбой и что теперь мой сон начинает приобретать реальные очертания.

      – Право, вы внушаете мне надежду и уверенность, – сказала принцесса, – и выигранные таким образом браслеты будут для меня еще во сто раз драгоценнее.

      – Итак, до вечера!

      – До вечера!

      И они расстались.

      Анна Австрийская подошла к браслетам и заметила вслух, рассматривая их:

      – Они действительно драгоценны, потому что сегодня вечером с их помощью я завоюю одно сердце и открою одну тайну.

      Потом, обернувшись к пустому алькову, прибавила:

      – Не правда ли, моя бедная Шеврез, ты так повела бы игру? – И звуки этого забытого имени пробудили в душе королевы воспоминания о молодости с ее веселыми проказами, неиссякаемой энергией и счастьем.

      VII

      Лотерея

      В восемь часов вечера все общество собралось у королевы-матери.

      Анна Австрийская в парадном туалете, блистая остатками красоты и всеми средствами, которые кокетство может дать в искусные руки, скрывала или, вернее, пыталась скрыть от толпы молодых придворных, окружавших ее и все еще восхищавшихся ею по причинам, указанным нами в предыдущей главе, явные разрушения, вызванные болезнью, от которой ей предстояло умереть через несколько лет.

      Нарядно и кокетливо одетая принцесса и королева – простая и естественная, как всегда, сидели подле Анны Австрийской и наперебой старались привлечь к себе ее милостивое внимание.

      Придворные дамы объединились в целую армию, чтобы с большей силой и с большим успехом отражать задорные остроты молодых людей. Как батальон, выстроенный в каре, они помогали друг другу держать позицию и отбивать удары.

      Монтале, опытная в таких перестрелках, защищала весь строй непрерывным огнем по неприятелю.

      Де Сент-Эньян, в отчаянии от упорной, вызывающей холодности мадемуазель де Тонне-Шарант, старался выказывать ей равнодушие; но неодолимый блеск больших глаз красавицы каждый раз побеждал его, и он возвращался к ней с еще большей покорностью, на которую мадемуазель де Тонне-Шарант отвечала ему новыми дерзостями. Де Сент-Эньян не знал, какому святому молиться.

      Вокруг Лавальер уже начали увиваться придворные.

      Надеясь привлечь к себе взгляды Атенаис, де Сент-Эньян тоже подошел с почтительным поклоном к этой юной девушке. Некоторые отсталые умы приняли этот простой маневр за желание противопоставить Луизу Атенаис.

      Но