Красная планета. Звездный зверь (сборник). Роберт Хайнлайн

чистоты старостами себя не оправдала, поэтому директор лично займется проверкой, которая будет проводиться еженедельно. Первая проверка назначается на 7 цереры, субботу, на 10 часов 00 минут.

М. Хоу, директор

      – Прямо слов нет! – взорвался Фрэнк. – Что скажешь, Джим?

      – Скажу, что сегодня шестое цереры, – мрачно ответил Джим.

      – Да, но сама идея! Он что, думает, у нас исправительная колония? – Фрэнк обратился к старшекласснику, который был старостой их коридора: – А ты что скажешь, Андерсон? Он имеет право такое вытворять?

      – Прямо не знаю. По правде, не знаю. Мне кажется, наши комнаты и все прочее – это наше личное дело.

      – Ну и что ты собираешься делать?

      – Я-то? – Молодой человек немного подумал, прежде чем ответил: – Мне остался всего один семестр до аттестата, а потом я отсюда ухожу. Так что я буду сидеть тихо, молчать в тряпочку и как-нибудь дотерплю до конца.

      – Да, тебе хорошо, а у меня еще целых двенадцать семестров впереди. Что я, преступник какой?

      – Это твоя проблема, парень. – И старшеклассник отошел.

      Одного мальчика объявление, похоже, не волновало, – это был Герберт Бичер, сын генерального представителя Компании, новичок и на Марсе, и в школе. Кто-то заметил его ухмылку и спросил:

      – А ты, турист, чего такой довольный? Ты об этом заранее знал?

      – Конечно знал.

      – Небось сам и придумал.

      – Нет. Но мой старик говорит, что вы, ребята, давно без этого скучали. Мой старик говорит, что Штуби был слишком мягкотелым, чтобы держать в школе хоть какую-то дисциплину. Мой старик говорит…

      – Да кому какое дело, что там говорит твой старик? Вали отсюда!

      – Тебе лучше не говорить так о моем старике. Я…

      – А я говорю, вали, пока не навешали!

      Молодой Бичер посмотрел на своего оппонента – рыжего паренька по фамилии Келли, понял, что тот не шутит, и быстро испарился.

      – Хорошо ему ухмыляться, – с горечью сказал Келли, – он живет в резиденции своего старика. Пострадают только те, кому приходится жить при школе. Это форменная дискриминация, вот это что!

      Около трети учеников были приходящими – в основном сыновья служащих Компании, живущих в Малом Сырте. Еще одну треть составляли дети мигрирующих колонистов, а прослойкой между двумя группами были дети служащих с отдаленных постов, особенно тех, кто работал над атмосферным проектом. Большинство из них были боливийцы и тибетцы, было и немного эскимосов.

      Келли обратился к одному из них:

      – Ну что, Чен? Неужели мы это проглотим?

      Широкое азиатское лицо Чена ничего не выражало.

      – Не стоит из-за этого волноваться. – Он повернулся и хотел уйти.

      – Ты, значит, не будешь бороться за свои права?

      – Это пройдет.

      Джим и Фрэнк вернулись к себе, не прекращая обсуждать новости.

      – Фрэнк, – спросил Джим, – что за этим кроется? Как ты думаешь, у девочек в школе то же самое творится?

      – Могу позвонить Долорес Монтес и узнать.

      – Мм…