Под ласковым солнцем. Империя камня и веры. Степан Витальевич Кирнос

государственного фанатизма, Габриель спешно сдал куртку в гардероб и направился к расписанию. Посмотрев, что первым занятием он направился в кабинет на втором этаже.

      В коридорах так же висели не правила учёбы, а молитвенные гимны и идеологические установки. По просьбе Культа Государства и Империал Экклесиас министерство Высшего Образования, для «Повешения моральной культуры, сохранения духовности и увеличения значимости идеалов государства» было принято решение щедро завалить все академии и учебные потки символикой Рейха и вещами, отражавшие его идеалы.

      Габриель даже не обращал внимания на всё это. Парень, быстро поднявшись, спокойно зашёл в кабинет, где уже были его друзья.

      Кабинет не был чем–либо примечательным. Обычное четырёхугольное помещение с белыми одноцветными стенами. Там стояли несколько парт из дерева, были плакаты, как и связанные с культурой, так и связанные с восхвалением Рейха и Канцлера, три обычных окна, стол академика и обычная меловая доска с дорейховских времён.

      Когда Габриель, немного запыхавшись, забежал в кабинет, к нему сразу обратили свои приветствия его знакомые и друзья.

      Проходя к своим товарищам, он легко коснулся своим взглядом прекрасную девушку по имени Элен. Хотя полное её имя было Элеонора, товарищи называли её просто и по–дружески непринуждённо. Вечно весёлая и неповторимая девушка могла вызвать нескончаемую бурю эмоций у любого парня. Проходя, юноша заглянул ей в её глубокие карие глаза, и в его душе прошла лёгкая волна тепла.

      –Ох, Габриель, как, что с тобой случилось, откуда у тебя эта ссадина на щеке. – С неповторимым удивлением спросила Камилла, вырвав парня из собственных душевных томлений.

      – Да, так. – Последовал короткий ответ.

      Габриель всегда сохранял малословие и кротость, но замкнутым человеком он никогда не был. Он любил поговорить, но считал, если разговор пуст и не имел смысла, то просто предпочитал промолчать.

      – Тебе лучше следует рассказать. – С явной требовательностью и нажимом заявил Давиан.

      – Уличный комиссар.

      После этих слов он кинул взгляд на Элен, но она стояла без реакции, разговаривая с кем–то в паре метров, не обращая на Габриеля никого внимания.

      Ох, Господи, как ты? – С присущим только для этой девушке волнением спросила Камилла.

      – Я? Да, нормально.

      Неистовый звон звонка прервал их разговор, ознаменовав начало пары. Все разбежались по своим одноместным партам в ожидании дедушки Гюнтера, как студенты называли своего преподавателя.

      Но сегодня занятие проводил не он. Вошедший преподаватель был намного моложе и сразу призвал к тишине. На учителе были одноцветные брюки, пиджак, на котором был прицеплен маленький значок, туфли и круглые очки.

      Академик окинул холодным взглядом сидящих учеников, будто упиваясь властью над ними. Осмотрев всех, он стал говорить:

      – Учащиеся, сегодня мы проведём только одно занятие, остальное пожелал вам сказать сам ректор.

      По аудитории пробежали