Не горюй!. Людмила Максимовна Козлова

царица,

      смертельная жрица древес!

      Я – Феникс!

      Я – Вещая Птица,

      частица алмазных небес!

      Скелет мой горелый взлетает

      и падает в струи огня.

      И плачет голодная стая,

      которая жарит меня.

      ПИНЧЕР-КРЫСОЛОВ

      Утром, распятым заботою

      ранней

      в сонном ещё неглиже,

      стая крысиных пираний

      кинулась рвать и тиранить

      всё, что осталось в душе…

      Всё, что живое металось,

      клочьями – в пропасть зеро!

      Господи! Я из металла!

      Господи! Я не устала

      всё ещё верить в Добро.

      Я позову из Синичьего, Юного,

      зная целительство слов:

      Где ты, мой пинчер,

      окраса подлунного?

      Где ты, лихой крысолов?

      И раздирая

      пространство латунное,

      лаем ответит:

      «Я – здесь, я – готов!» —

      пинчер подросток

      окраса подлунного,

      друг мой,

      охотник и крысолов!

      БУДЕТ ДЕНЬ

      Будет день

      как в детстве длинным —

      будет длиться,

      длиться, длиться.

      снегом сказочно-былинным

      рисовать былые лица.

      Сквозь узоры занавесок

      детство манит следом санным

      в глубь сосновых арабесок

      и поёт зиме осанну.

      И в санях да на Кауром

      полечу я лесом хвойным,

      где крадётся сумрак хмурый

      и ведёт со светом войны.

      Мои сани едут сами,

      разметая солнца искры,

      и у сосен под ногами

      спят оранжевые лисы.

      Чтобы вечером проснуться,

      отряхнуться для охоты,

      посидеть под лунным блюдцем

      и бежать, припомнив что-то.

      СОН

      Жёлтая кровь фонаря

      Красит слепой туман.

      Воет собака зря —

      спит её пан-меломан.

      Сон его – это вой,

      Жёлтая кровь над головой.

      Вой этот – смертный плач,

      В красном плаще палач.

      Вот он поднял топор,

      Вытер его о полу.

      Крепко и с давних пор

      Спит голова на полу.

      Сон её – вой тоски,

      Помоста кленовый узор,

      Влепленный в край доски.

      ЧИСЛО ПИ

      Вечером хладным и влажным

      желанья свои оскопи —

      правит без жалости

      миром продажным

      число бесконечное Пи.

      Выпав из круга однажды,

      елеем себя окропи —

      чтоб укротить

      вековечную жажду

      числа бесконечного Пи.

      Ты верь в искупление свято —

      и Зло, воскрешеньем маня,

      тебя не утянет обратно

      на круг, как слепого коня.

      Тогда от полёта немея,

      весёлую силу копи —

      исчислить твой Дух

      не посмеет

      число бесконечное Пи.

      МАНТРА

      Там, за синими