Не горюй!. Людмила Максимовна Козлова

в стае

      сумасшедших диких лебедей,

      то ль кричу мильонными устами

      Дьяволу продавшихся людей?

      Неужели к Свету не пробиться —

      навсегда Душа обречена?

      Я бегу,

      Покуда я – волчица.

      Жарко пахнут кровью Времена.

      НОЧЬ ИДЁТ

      Стригущий атакующий полёт

      летучей мыши.

      Как быстро ночь сюда идёт,

      но ты не слышишь.

      Узорно чёток силуэт

      покатой крыши.

      Сегодня звёзд на небе нет —

      летают мыши.

      С тобою сердцем говорю,

      но ты не слышишь.

      Пятная бледную зарю,

      летают мыши.

      Там для тебя в разгаре дня

      мой голос лишний.

      Касаясь крыльями меня,

      летают мыши.

      ЧЕРЁМУХА

      Когда это чудо свершилось —

      черёмухи белая мгла

      опять облаками сгустилась,

      опять над землёй поплыла.

      И кем были вспаханы пашни?

      И кто их засеять сумел?

      Когда же денёк-то вчерашний

      к закату скатиться успел?

      Когда же заботы и радость

      оставили след на лице,

      черёмуха – горькую сладость

      и снег лепестков на крыльце?

      МНЕ ЗАПРЕЩАЛИ

      Мне запрещали

      бродить по горам и долинам.

      Мне говорили,

      что надо бояться людей,

      что человек —

      это мягкая липкая глина,

      и потому подневольно

      он – вечный злодей.

      Много прошла я с тех пор

      по горам и долинам.

      Я их боялась,

      но я их любила —

      людей!

      Я и сама —

      золотая и мягкая глина,

      праведник, лжец

      и злодей.

      И святой лицедей.

      В ОСЕННЕМ ПОЛЕ

      В осеннем поле просторном,

      Где кони паслись в отаве,

      Ты голову там оставил,

      Всадник Без Головы.

      Ей ветер, мальчишка вздорный,

      Снегом сечёт по векам.

      Помнишь —

      Ты был человеком,

      Всадник Без Головы.

      А кони, они пасутся,

      Им нравится вкус отавы.

      Не важно им, кто оставил,

      И что.

      Но под крик совы

      Шарахнутся, понесутся,

      Блестя окосевшим глазом.

      И вдруг затоскует разом

      Всадник Без головы.

      ЭКЛИПТИКА

      Катится Жизнь

      в шоколадном трамвае.

      В окнах мелькают

      льняные глаза.

      Сладкие рельсы кондитера мая

      Кончатся скоро,

      а выйти нельзя.

      Праздничный, пряничный

      Фирменный китель,

      Где же твоя бирюза?

      Слеп да и пьян

      Полоумный водитель,

      И на закуску

      Ушли тормоза.

      Крошатся рельсы,

      Куски отлетают.

      Всё ощутимее крен роковой.

      И Зодиак,