Заповедное дело Россиию Теория, практика, история. Феликс Штильмарк

еще подо льдом, кое-где сверху видно, что по льду разлилась вода. На мысу выделяется белый квадратик – это жилища рыбаков, «рыботочка» Хатангского завода. Появляются возле балка две фигурки, но, увидев наш колесный Ан-2, возвращаются назад – сесть на озеро может только гидросамолет.

      За озером началась опять пятнистая тундра с участками щебнистых россыпей по вершинам отдельных увалов. Довольно часто видны норы песцов на буграх, выделяющихся яркой растительностью. Известно, что на песцовых выбросах хорошо растут некоторые травы и цветы.

      Штурман показывает карту, и я с трудом ориентируюсь, глядя вокруг на эти разноцветные пространства. Слева большое озеро Нада-Турку, откуда берет начало один из истоков Логаты. Теперь мы летим уже над территорией проектируемого заповедника. Внизу бесконечное число озер, их, наверное, даже не тысячи, а многие десятки тысяч, причем различной формы – округлой, эллипсовидной, похожих на подковы или вопросительные знаки…

      Впервые после вылета вижу диких оленей – небольшие группы по 5-10 голов, они двигаются своим путем, не обращая внимания на пролетающий самолет.

      Теперь мы летим вдоль вьющейся среди всхолмленной тундры тонкой синей ленточки – это река Логата. Трудно угадать с высоты характер ее течения, глубину, а мне хотелось бы все это знать, прежде чем пускаться по ней в плавание. Как-то не по себе от мысли, что предстоит долго находиться в этих странных для непривычного человека местах… Вопрос еще в том, как же высадиться? Логата слишком узка для гидроплана. Но Прожогин решает эту задачу просто – любое из ближних озер может служить посадочной площадкой, а из него потом нетрудно перебраться на Логату.

      Потревоженные самолетом стаи линных гусей то и дело отплывают от берега. Я прошу лететь чуть ниже и отчетливо вижу две стайки краснозобых казарок. Если эта птица гнездится на Логате, то это веский довод за создание заповедника. Ведь краснозобая казарка одна из самых редких и ценных птиц нашего Севера, к тому же она здесь находится на восточной границе своего ареала. Правда, сотрудник Геологического института АН СССР Л. Д. Сулержицкий говорил мне в Хатанге о встрече с казаркой еще восточнее, в верховьях Большой Балахны[47].

      Все чаще попадаются олени. Они держатся поодиночке или небольшими группами. В большинстве своем это самцы, или «хоры», как их здесь называют. Самок же с телятами не видно, хотя пора отела уже прошла. Основные пастбища находятся к западу отсюда. Много оленей уходит летом на север, направляясь к Ледовитому океану за горы Бырранга.

      Мы летим вдоль русла Логаты, срезая ее извилистые петли. Река становится шире, и почти у каждого поворота от берега отплывают стаи гусей или казарок. Птицы тесно прижимаются друг к другу, сверху кажется, будто по воде плывет светлый островок, оставляя характерный водяной след… Здесь берега более круты, появляются прибрежные яры и обрывы, вся местность становится холмистой, пересеченной. На прибрежных буграх видны свежие выбросы у песцовых

47

Б.М. Павлов сообщил нам, что краснозобая казарка встречена гораздо дальше к востоку, вплоть до границ Якутии.